[Че, Гевара?]

Название: Мы смотрим в окно, выходящее на Запад
Автор:  Красный Китайский Дракон
Бета:  [Goldeyes]
Жанр: AU, romance, angst, drama
Фандом: Gensomaden Saiyuki
Пэйринг: Годжо/Хаккай
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: AU! Пишу я в стиле "кругом говно и никакого просвета", в сюжете идет пропаганда алкоголя, курения, проституции и прочего нехорошего. Слабонервным не рекомендуется.
Дисклаймеры: я просто брал поиграться.
Содержание: Все плохо.
Статус: В работе.

Глава третья

Но путь к его сердцу лежит через сердце -
Окольных нет дорог.
Йовин, "Принц Роз"

Годжо пришел в бордель прямо с работы, юркнул в дверь черного хода, оттеснив плечом открывшую ему служанку, и решительно двинулся по коридору. Изнутри заведение госпожи Шуйки выглядело вовсе не так блистательно, как могли бы представлять себе посетители. Стены без обоев, на полу - хоть и ковер, но положенная поверх полиэтиленовая пленка своим шуршанием раздражает едва ли меньше, чем движение мокрого пальца по стеклу... Там и сям мелькают полуголые и помятые шлюхи обоих полов. С размазанной по лицу косметикой, сбившейся прической, с сигаретами и бутылками в руках.
"Что ж, - парень попробовал побороть поднимающееся в нем отвращение, - это жизнь. А ты чего ждал? Все изнутри всегда отвратительней, чем снаружи".
- Не меня ищете? - Годжо вздрогнул, вырванный из плена своих дум, и непонимающе уставился на поигрывающую веером госпожу Шуйку. Понять по ее безэмоциональному лицу, как женщина относится к его внезапному визиту, было нельзя.
- Следуйте за мной, - хозяйка борделя вскинула подбородок и двинулась по коридору. Годжо пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать.
Прибыли они в кабинет госпожи, как было несложно догадаться. Шуйка села на краешек кресла, расправив юбки, чтобы не помять их, и выжидающе уставилась на Годжо.
- Вы пришли задавать вопросы, верно?
Парень озадаченно кивнул. Он ожидал, что его визит вызовет негодование, но женщина вела себя так, как будто не ожидала ничего иного.
- Я хотел спросить насчет Хаккая... то есть, - Годжо задумался, вспоминая, какое же имя парень назвал в последнюю их встречу, - Чо Гоно.
- Я знаю. Но что именно Вы хотели узнать?.. Я так понимаю, между вами внезапно случился разлад... - хозяйка заведения коснулась кончиком веера напудренного подбородка.
- Не то слово.
- Только не говори, что он от тебя сбежал, - внезапно перейдя на "ты", сказала Шуйка так, как будто у них был какой-то секрет, один на двоих. Женщина отложила веер и прикурила тонкую ментоловую сигаретку, - такой милый мальчик... Я и не думала, что вы поссоритесь! Это ведь должна быть такая пламенная страсть - чтобы на такие безумства решиться, верно?
Годжо только непонимающе таращился на женщину, не в силах постигнуть смысла того, о чем она говорила.
- Он когда только пришел, я же думала, как все. Ну, знаешь как, жажда легких денег или просто натура такая... ну, знаешь, когда без этого дела не можешь и дня. А он, оказывается, весь этот спектакль - для тебя...
- То есть, - Годжо почувствовал, что ему не хватает воздуха, - то есть, он ни с кем, кроме меня?..
- Ну да, - Шуйка дернула плечом, - приходил за несколько минут до тебя, переодевался и все... Или вы из-за того и поссорились, что ты думал?..
Женщина подавилась дымом.
- Я-то считала, все дело в том, что ты запретил Гоно курить, а я, дура, угостила его сигареткой!
Годжо, не оборачиваясь, нащупал рукой дверь и, распахнув ее, бросился прочь. Ему срочно надо было на воздух. Слишком много всего, голова просто рвалась на куски...

Потом он звонил Шуйке, пытаясь выпросить у нее хоть какую-то информацию о Чо Гоно. Кем он работает, где живет и куда делся из борделя, но женщина ничем не могла помочь. Или не хотела. Так или иначе, ни на один из вопросов она не ответила. Годжо сам не понимал, как он мог за две (ну хорошо, три, если считать и последнюю) встречи так привязаться к этому странному парню из борделя. Переживать из-за ссоры с продажной... не важно, кем и какого пола, но это в любом случае было слишком смешно. Потому что до предела глупо.
Годжо потер глаза ладонями. На работу он не ходил уже второй день. Или третий, трудно было сказать. Зашторенные окна и давно остановившиеся настенные часы не могли помочь в этом вопросе. Существование слилось в мутный ком с запахом дешевого алкоголя.
- Ты пьешь?
Годжо резко вскинул голову, отчего перед глазами все поплыло. В дверях кухни стоял Корю. На лице соседа выражение изумления медленно уступало место ярости.
- Я тебе что, папочка? Мне и одного Гоку хватает за глаза, - парень подошел к Годжо и привычным движением попытался ухватить соседа за ухо, но тот отмахнулся. И посмотрел на приятеля хоть и пьяным, но в изрядной степени осмысленным и... очень злым взглядом.
- Вот и шел бы ты, - ноздри Годжо гневно трепетали, - к Гоку.
- Вообще-то я надеялся, что ты вернешь мне деньги, что не так давно занимал, - огрызнулся Корю. Годжо хотел было обругать соседа, но вместо этого снова закрыл лицо руками и провалился в темноту, то ли заснув, то ли потеряв сознание.

В себя парень пришел в кровати, как ни странно. На тумбочке лежала записка от Корю. Сосед бранился, но уповал на то, что Годжо возьмет себя в руки и хотя бы сегодня явится на работу. Вопреки надеждам рыжего, денег ему друг не оставил.
"Ну и ладно."
Годжо с трудом поднялся, поймал себя на мысли, что неплохо бы выпить чего-нибудь, что облегчило бы головную боль.
Мысль, что еще с прошлой недели, когда Корю все-таки согласился дать немного средств взаймы, в холодильнике еще кое-что должно было остаться, грела душу и делала жизнь чуть менее невыносимой. Годжо надеялся, что сосед прав, и наилучшим решением для него сейчас будет вернуться на работу. Попробовать вернуться, точнее. Кто знает, как примет его начальник?.. Но, так или иначе, проблемы могли бы отвлечь его от мыслей о Хаккае.
Могли бы. Но, как потом выяснилось, им это не удалось.
Дни продолжали течь, медленно, как масло или - это сравнение гораздо больше нравилось Годжо - водка. Каждые сутки как двадцать четыре часа испытания. Даже во сне.
Хаккай снился еженощно. Улыбался одними губами и щурил печальные глаза. Отводил от себя руки Годжо, не давая не то что схватить - даже коснуться как следует. А поутру таял, стоило солнцу заглянуть в окно и осветить комнату. Это было настоящим испытанием.

В воскресенье Годжо разбудил звонок в дверь. Спросонья парень не понял, что же это за звук и потому несколько раз раздраженно похлопал по будильнику, но когда поднял взгляд, чтобы посмотреть, почему электронный изверг никак не заткнется, догадался, что трель доносится из коридора. Годжо закутался в халат и побрел к двери, уже заранее раздраженный оттого, что кто-то посмел нарушить его покой. Наверняка, думал он, это Корю. Ну или Гоку проказничает. В принципе, больше некому. Разве что, о ужас, какая-то телочка, мисс-мимолетное-увлечение, вызнала адрес и пришла заявлять права и предъявлять претензии.
Но ни одно из предположений парня не было верным. Он распахнул дверь, даже не приблизившись к глазку, и охнул от изумления. На него смотрели изумрудные глаза Хаккая.
То есть, Чо Гоно.
Не в силах сдерживаться, Годжо обнял парня и принялся торопливо целовать его в лоб, в щеки и куда там еще получалось... кроме губ.
- Я вижу, ты мне рад, - улыбнулся Хаккай, - но... разве все твои соседи в курсе насчет твоей... твоих предпочтений?
Годжо отпрянул. Улыбающийся гость издал негромкий смешок. Понять, издевается он, или все дело в том, что Хаккай рад встрече не меньше хозяина квартиры, было невозможно.
- Да. Ты прав.
Годжо втянул Гоно внутрь.

- Как ты меня нашел?
- Это было несложно, - Хаккай сбросил ботинки, не расшнуровывая и, увидев, что хозяин квартиры выжидающе смотрит на него, пожал плечами и пояснил, - связи.
- Тогда почему только сейчас?
Гоно вздохнул, но не ответил. Годжо запахнулся в халат плотнее и бросил сквозь зубы:
- Пошли в комнату. Поговорим там. В гостиной, - замолчал, подумал немного, - сварить тебе кофе?
- Не надо.

Хаккаю в гостиной не понравилось: Годжо видел, как вытянулось его лицо, озадаченно взметнулись к челке брови, а глаза растерянно забегали по пустым полкам шкафов. Он думал, что увидит книги, безделушки - да? Но ничего этого у Годжо с роду не было.
- Я и ночую-то дома нечасто, что уж говорить про нормальное человеческое существование.
- Но, однако же, телевизор у тебя есть.
Годжо фыркнул, готовый выплюнуть в ответ какую-нибудь колкую шуточку, но гость так обезоруживающе улыбался, что... Нет, на него было решительно невозможно обижаться. Больше того, в груди рыжего парня вдруг взметнулось волной полузабытое чувство: тоска, радость встречи, нежность к дорогому человеку. Как давно он не испытывал ничего подобного! Должно быть, просто не было достойного объекта... и кто бы мог подумать, что вот, он - этот парень с глазами брошенного щенка, шрамами на теле и тараканами в голове, сможет так затронуть... ай, ладно!
Годжо порывисто обнял гостя и притиснул к себе. Ничего иного на данный момент он больше не желал.
Какое-то время они стояли так, совершенно неподвижно, только сжимая друг друга в напряженных объятиях. Но вот Хаккай попробовал отстраниться.
- Я скучал, - сдавленно сказал Годжо, не отпуская гостя. И с трудом пробормотал, опуская глаза, - ты же мне нужен, ну как ты не понимаешь...
Хаккай улыбнулся и вздохнул: так, как мамочка вздыхает, видя, что ее ребенок нарисовал портрет горячо любимой родительницы на белоснежных обоях.
- Ты уверен? Это может быть иллюзия. Обман чувств, а если быть точнее - самообман.
Хаккай, не зная, что еще сказать, нервно облизал губы. На самом деле, в тот момент ему больше всего хотелось бы просто закрыть глаза и положить голову на плечо Годжо, но что-то - возможно, некое шестое чувство, - мешало ему так поступить. Впрочем, в следующую минуту все это стало не важно: хозяин квартиры осторожно развернул Гоно и усадил в кресло, не расцепляя объятий.
А потом поцеловал. Наконец-то - в губы.

В окно, отражаясь от алюминиевых крыш передвижных магазинчиков, светило солнце. Со двора доносились крики играющих детей, шум машин, голоса птиц.
А они были тут, в комнате, вдвоем. Было тихо, только звенела пряжка ремня Годжо, чуть поскрипывало старое кресло и негромко вздыхал Хаккай.

Потом Хозяин квартиры чуть приподнял голову и, согревая плечо Гоно дыханием, спросил:
- Чай не приготовить?
Тот помотал головой. Годжо вздохнул:
- Обычно с тобой сложнее. Ты вроде бы чувствительный и отзывчивый, но...
- Прости, - перебил его Хаккай, - обычно рана мешает, а вот сегодня как-то отпустило.
- Рана? - Годжо положил руку на живот шатену, там, где змеился рваный шрам. А потом, как будто медленно понимая, что тот имел в виду, сдвинул руку ему на грудь, туда, где слышно, как бьется сердце. Хаккай кивнул. И начал рассказывать.
Обо всем с самого начала.
Как оказалось, у него была девушка. Красивая, умная, чуть постарше возрастом - эдакая сестричка, опекающая младшего брата, идеальная подружка, иначе и не сказать. И все у них было прекрасно, долго-долго, но не вечно. Канан, а именно так звали девушку, возвращалась с работы поздно, шла через парк, где на нее напали.
Хаккай не двигался, он отвернулся к окну, так, что выражение лица нельзя было уловить, и кожа его даже будто бы похолодела.
- Сейчас я думаю, если бы они ее просто изнасиловали, мы бы пережили. Как-то, с воем, но пережили. Если бы они ее просто убили, я бы это пережил. Через годы, через кошмары, но как-то смирился бы. Рано или поздно.
Годжо встревоженно поднял голову, по интонации Гоно догадываясь, что он сейчас услышит что-то поистине чудовищное.
- Они ее заперли. Забрали к себе, мучили там и издевались, как могли. Она сама себя убила.
Солнце начало клониться к закату, медленно прячась за крыши домов и верхушки деревьев близлежащего парка. Годжо чувствовал, как в ушах у него зашумела кровь.
- А потом я их нашел и всех убил нахрен, - на минуту воцарилась тишина, острая и звенящая, - но с адвокатом мне повезло, и... там, улики, хорошо все вышло, как будто это были их внутренние разборки.
Хаккай сбросил с себя руку Годжо, поднялся и принялся одеваться.
- Потом, когда я уже немного отошел - ты знаешь, это давно было, еще во время моей учебы в университете, вот... когда я смог нормально о чем-то размышлять, я понял, что должен испытать хотя бы сотую долю того, что испытала Канан. Это было бы правильно.
- И поэтому ты пошел в бордель?
Хаккай стремительным движением застегнул пуговицы на рубашке - снизу вверх, до самого ворота, только шрам на животе мелькнул на секунду темной полосой. Вечная память о прошедшем: не составляло труда догадаться, кто его оставил.
Самооборона, да? Очень им было страшно, когда ты убивал их, да?
- Вышло совсем не так, как я хотел бы, - Гоно наклонился и поцеловал Годжо в лоб, - ты мне очень сильно нравишься. Правда. Можно даже, наверное, сказать, что я влюблен и совершенно потерял голову.
Хаккай улыбнулся.
- Но я должен закончить начатое.
- Нет.
Рука Годжо будто против воли хозяина схватилась за ткань рубашки гостя. Смяла, притянула к себе, перехватила за тонкое предплечье.
- Ты не сделаешь этого. Если ты сейчас не соврал насчет того, что...
Хаккай дернул руку на себя.
- Я очень надеялся, что ты поймешь, - глаза его будто заледенели, - но, кажется, поторопился с признанием.
Гость снова рванулся, высвободил руку и почти бегом бросился прочь.
- Погоди! - задыхаясь, крикнул ему вслед Годжо, торопливо пытаясь натянуть брюки.
Но когда он выскочил на лестничную клетку, Гоно уже и след простыл.
И никаких следов таинственный парень с глазами, напоминающими холодное морское дно, не оставил. Только воспоминания.
Годжо в изнеможении оперся локтями на перила лестницы. Похлопал себя по карманам - зажигалка на месте, а сигареты остались в квартире...
Солнце село, скрывшись за линией горизонта, или перегорело, или его выключила чья-то огромноая рука. Годжо стоял на лестничной клетке и вертел в пальцах зажигалку.
Страсть - это колючая проволока, обвивающая двоих. Только двинься, только попробуй отстраниться, перестать прижиматься, как обоим станет невыносимо больно.

@темы: Gensomaden Saiyuki