дочь карнавала
Название: Расцепить руки
Автор: Эльверт
Бета: Lido
Фэндом: Naruto
Жанр: драма, романс. Яой.
Рейтинг: R
Персонажи/Пейринг: Основной - Итачи/Саске, присутствует Какаши/Итачи. Также участвуют Наруто, Сакура, клан Учиха...
Дисклэймер: Кишимото-сама тут главный. Все его.
Состояние: в процессе
Предупреждения: АУ - резни Учиха не было; вследствие этого - некоторое ООС Саске и Итачи. Яой, инцест.
Болтовня автора: Последние две сцены не отбечены. И тут много Саске. ОЧЕНЬ много Саске.
Глава 3
тыкСаске лежал на своей постели, уставив пустой взгляд в потолок. Мысли крутились в голове, толкаясь и мешая друг другу, бесцельно и беспокойно.
Итачи поцеловал его. Итачи – поцеловал – его. В губы. Его брат. Было так тепло… Обрывочные воспоминания – легкие прикосновения пальцев, контраст стылого воздуха и жара, окатившего щеки, мягкие губы Итачи на его, сухих и потрескавшихся…
Саске застонал и закрыл лицо руками. Боги, его брат поцеловал его. Как… Как… Братья не должны так целовать друг друга. «Это – достаточный ответ на твой вопрос?» Какой вопрос? Что он спросил за пару мгновений до того? Воспоминания стерлись начисто. Черт побери… Что ему теперь делать? Зачем Итачи так поступил?
Саске чуть поморщился в замешательстве и в который раз дотронулся до своих губ. Итачи словно отметил их, оставил на них частичку себя – и они никак не могли забыть чужое тепло, будто впитав его. Почему-то не было ни отвращения, ни недоумения – все вышло так просто, так естественно…
Юный Учиха вздохнул и решительно поднялся с постели. Хватит. Сейчас он пойдет в душ и ляжет спать. Утром он подумает об этом на свежую голову.
Где-то внизу переговаривались родители – они заканчивали ужинать (сам Саске от ужина отказался). Юноша бесшумно, стараясь не привлечь внимания, прокрался в ванную и, аккуратно прикрыв за собой дверь, начал раздеваться.
Горячая вода ударила по плечам, и Саске устало прислонился к стене, запрокинув голову. Ему требовалось расслабиться, забыться… Но забыться не удавалось. Что же он спросил тогда? Почему получил такой ответ? Итачи… Саске и сам не понял, что произнес имя брата вслух. Распаренное тело стало тяжелым и с трудом подчинялось приказам, все более-менее четкие мысли были смыты обжигающими струями. Он вяло поднял руку до уровня глаз и упер рассеянный взгляд в свое запястье. Он где-то слышал, что научиться целоваться можно, тренируясь на тонкой коже запястья, потому что это место почти такое же чувствительное, как и рот. Целоваться… Итачи поцеловал его.
Саске бездумно поднес руку к лицу и дотронулся до нее губами. Глаза закрылись сами собой. Каково это – целоваться по-настоящему? Он чуть повернул руку, чтобы было удобнее, осторожно собирая губами капельки воды. Приятно… Рот приоткрылся, кончик языка робко скользнул по влажной коже. Итачи. Что было бы, если бы Итачи поцеловал его так? Зашел дальше? Это было бы так же приятно?
Тут застилавшая разум дымка словно рассеялась, и Саске резко отдернул руку. Что он творит?! Такие мысли - о собственном брате… Нельзя! Неправильно, противоестественно. Но Итачи поцеловал его…
Саске тряхнул головой и поспешно перекрыл воду. Нет, нет, нет. Никаких мыслей об Итачи. Мало ли, что он сделал. Это не повод для Саске сходить с ума. Сейчас он пойдет спать, и не будет думать о произошедшем. Потом, потом…
* * *
Утро пришло вместе с солнцем, бьющим прямо в лицо. Саске открыл глаза и рассеянно окинул взглядом пылинки, танцующие в лучах света. В памяти сразу же пробудились образы предыдущего дня – точно он и не засыпал вовсе.
Впрочем, сейчас мысли текли неожиданно ясно и четко, создавая странный контраст с путаницей вчерашнего вечера. А еще – он наконец-то вспомнил, что он спросил тогда.
«Почему ты то притягиваешь меня к себе, говоришь такие слова, то отталкиваешь?»
«Это – достаточный ответ на твой вопрос?»
О да, вполне достаточный. Все словно становилось на свои места. В это было трудно поверить, это не укладывалось в голове, но «ответ» Итачи действительно тяжело было понять по-другому.
Саске прикрыл глаза рукой. Его брат… любил его? Сейчас, когда в голове с огромной скоростью проносились воспоминания об их многочисленных встречах, младший Учиха видел это, видел мельчайшие признаки, едва заметные доказательства, которые – не будь поцелуя – никогда бы и не подумал интерпретировать подобным образом. Боги, как такое вообще могло произойти? Его брат любит его… так. Перед глазами невольно возникли образы того, как обычно проводят время влюбленные пары, и Саске почувствовал, что краснеет. Боги…
А еще – ему почему-то было… приятно. Многочисленные признания со стороны Сакуры и прочих девушек Конохи не вызывали у него ничего, кроме раздражения. Но Итачи… Его брат, любимый – несмотря ни на что, - боготворимый старший брат. Знать, что ты желанен - им, нужен - ему, было упоительно. Даже при всем безумии ситуации. И пусть Саске никогда не сможет ответить на его чувства…
- Саске! Саске, завтрак готов! Просыпайся, засоня! – голос матери, донесшийся снизу, поразил его, словно громом. Родители. Мать, отец… И то, что вчера сделал Итачи. Просто поставить эти слова рядом было дико. Что бы подумал отец, если бы узнал! Черт, он поклялся убить Итачи за малейший слух о том, что они с Саске видятся. А уж за то, что случилось… Младший Учиха вздрогнул при одной мысли об этом. И мама, что скажет мама..!
Так, минуточку! Саске запустил пальцы во взъерошенные со сна волосы. Спокойно. Родители ничего не знают. Нужно просто вести себя как обычно – в конце концов, хранил же он тайну своих встреч с Итачи все это время! Ничего не изменилось, он по-прежнему должен просто молчать о некоторых вещах.
Совершенно некстати пришли воспоминания о том, что он творил вчера в душе. Саске залился густой краской и сильнее стиснул пряди волос в кулаках. Нет. Нет-нет-нет! Он был не в себе, в состоянии аффекта. Все глупости. Сейчас он возьмет себя в руки, перестанет краснеть, спокойно оденется и спустится на кухню.
- Саске!
- Иду! – крикнул юноша, поднимаясь с постели. Боги, сделайте так, чтобы все прошло нормально…
Родители уже сидели за столом, когда он спустился вниз.
- Доброе утро, отец, мама, - Саске, избегая смотреть на них, проскользнул на свое место и взял в руки палочки. Фугаку пробормотал что-то из-за утренней газеты, а Микото поставила перед сыном тарелку с завтраком.
- Как спалось? Ты какой-то бледный, - она озабоченно взглянула в лицо сыну.
- Все хорошо, - Саске заставил себя принять свой обычный невозмутимый вид. – Заснул вчера поздно, - он опустил взгляд в тарелку и поспешил приняться за еду.
- Какие у тебя планы на день? – Фугаку решил принять участие в разговоре. Саске невольно напрягся: все его мысли в последнее время были заняты Итачи, а в присутствии родителей нужно было быть особенно бдительным.
- Собираюсь потренироваться, а потом Какаши-сенсей обещал узнать что-нибудь насчет миссий.
Фугаку недовольно сложил газету.
- Мне не нравится, что ты так полагаешься на Копирующего ниндзя. Он больше не ваш наставник, и тебе следовало бы больше внимания уделять собственным делам.
Саске раздраженно стукнул палочками о край тарелки. Смятение, владевшее им со вчерашнего дня, внутреннее напряжение, вызванное присутствием родителей, - все это сильно пошатнуло его душевное равновесие. А тут еще и отец с его претензиями. Но следовало вести себя осторожно.
- Мы работаем как одна команда. Не имеет значения, кто из нас получает задания. Решение все равно принимает Хокаге-сама.
- Хатаке Какаши достойный джонин, но шиноби нельзя настолько полагаться на других. Особенно тебе.
- Хорошо, отец, - устало согласился Саске. Ему требовалось как можно быстрее выбраться из дома, чтобы спокойно подумать в одиночестве. Не при отце. И не при матери, чей нежный взгляд обеспокоенно следил за ним и вносил еще большее смущение в его и без того путаные чувства.
- Спасибо за еду, - Саске аккуратно отложил палочки и поднялся из-за стола. – Я пошел.
- Удачного дня, милый! – крикнула ему вслед мама. Фугаку кашлянул и вновь принялся за газету.
* * *
Тренировка прошла нормально – Саске смог отбросить все мешающие мысли и полностью сосредоточиться на работе. Наруто и Сакура, похоже, не заметили в нем ничего необычного, а если и заметили, то не придали этому значения. В общем и целом, Саске был собой доволен: ему удалось правильно провести день, сделав его похожим на любой другой. Можно было забыться и представить себе, что все идет как раньше и ничего из ряда вон выходящего не случилось…
- Эй, Саске, - Наруто, на ходу вытирая мокрые от пота волосы полотенцем, удивленно взглянул на собиравшегося было уходить Учиху, - а ты с братом сегодня что, не встречаешься?
Саске вздрогнул и на мгновение остановился.
- Нет, - помедлив, ответил он, - не встречаюсь. Не сегодня, у меня дела, - он обернулся и как-то робко взглянул на стоявшего в стороне и прислушивавшегося к разговору Какаши. – Вы… ему скажете, да?
- Скажу, - сенсей медленно кивнул, и Саске показалось, что в его взгляде проскользнуло понимание.
Юный Учиха чуть вздохнул, вновь повернулся к выходу с площадки и быстро пробормотал:
- Я пошел домой. Пока.
Наруто и Сакура проводили его недоуменными взглядами.
* * *
Потом они взяли миссию – долгую, затяжную, - потом еще одну, и еще. В перерывах между заданиями Саске старательно избегал упоминаний о своем брате, не находя в себе сил и смелости попробовать увидеться с ним. Что бы он сказал при встрече – теперь, когда он все знает? Теперь, когда Итачи раскрыл все карты, оборвал все возможности вернуться к прежней размеренной жизни?
Если они встретятся… Сможет ли все быть как прежде? Смогут ли они притвориться, что Саске ничего не подозревает?
А он-то думал, что все было сложно, когда он увидел, как Итачи и Какаши целуют друг друга на аллее парка! Три раза ха-ха.
И Саске продолжал уклоняться от малейшей возможности увидеться с братом, не способный даже ненавидеть себя за трусость. Сам Итачи встреч тоже не искал, и Какаши больше не улыбался своему бывшему ученику, сообщая, что его ждут там-то и там-то.
И жизнь постепенно… вошла в свою колею. Новое положение дел стало привычным, и Саске уже не бродил бесцельно по дому, не зная, куда ему податься и как унять беспокойно бегающие руки. Все вновь стало как раньше… Как было до того, как Наруто так удачно столкнул его с лестницы. И противное ощущение пустоты, тоски по чему-то важному тоже вернулось.
Конечно, можно было рассказать обо всем Наруто; он бы понял, Саске был уверен. Но какое-то мелкое, ноющее чувство где-то в глубине не позволяло ему произнести ни слова. Чувство неуверенности… в самом себе.
* * *
Шло время; вновь установленный порядок не менялся. С течением дней буря чувств в Саске успокаивалась, зато тоска становилась все более непереносимой. Миссии за миссиями, тренировки за тренировками, требования отца, собрания клана… Все это изнуряло, истощало его, заставляло искать отдыха и покоя. Отвратительное ощущение потери, как будто он лишился члена своей семьи, - да так оно и было. И однажды вечером Саске решил-таки, что с него хватит.
Глупо отрицать очевидное. Итачи был нужен ему – и он был нужен Итачи, Саске знал это, - так почему они должны бежать друг от друга? После всего, через что они прошли, после всех трудностей, которые они преодолели, добиваясь возможности быть вместе, – неужели они дадут этим отношениям погибнуть из-за какого-то поцелуя?
Да! Он встретится с Итачи, и все станет на свои места: Саске объяснит ему, что любит его, очень любит – просто как брата. Итачи поймет – он же сейчас, наверное, думает, что Саске испытывает к нему отвращение, - но Саске объяснит ему, расскажет, что ему все равно, и все наладится! Они останутся просто братьями; и Итачи больше не придется нервничать, скрывая свои чувства, боясь, что Саске оттолкнет его. Потому что Саске этого не сделает. Итачи – его брат, несмотря ни на что.
Так Саске говорил себе в мыслях… но планы так и оставались планами. Потому что возникла другая проблема.
Если раньше он сомневался из-за Итачи, то теперь он начал сомневаться из-за самого себя.
Саске решил остаться «просто братьями»; но любое решение подразумевает наличие альтернативы. И, прокручивая в голове сценарий будущей их встречи с Итачи, младший Учиха не мог не задумываться о том, какой она могла быть – эта альтернатива. Эти… мысли посылали дрожь по всему телу; Саске закрывал глаза и обхватывал плечи руками, пытаясь прогнать нежеланные, непрошеные образы, но невольно представлял, что это пальцы Итачи сейчас касаются его плеч, дразня кожу, точно посылая электрические разряды, даже сквозь одежду. И Саске отдергивал руки, - но все же недостаточно быстро, недостаточно резко, словно пытаясь уцепиться за ускользающие клочки ощущения.
Он бежал этих моментов слабости, словно чего-то постыдного, недостойного. Но они приходили – вновь и вновь, - и Саске поддавался им, пусть на минуту, пусть на пару мгновений позволяя себе заглянуть туда, куда заглядывать не смел. Любопытство, неотступное, медленно тлеющее где-то на задворках души, но постепенно разгорающееся, - Саске был далеко не первым, кого оно сгубило.
И однажды, лежа на своей постели в ночной тишине, когда никто не мог его видеть, Саске позволил своей фантазии зайти достаточно далеко. Этого не может быть, этого не будет – он повторял эти слова раз за разом, убеждая себя в безопасности того, что делает, но в глубине души зная, что лжет самому себе.
Что будет, если руки Итачи скользнут по его груди, ласково, и в то же время требовательно? Что он почувствует, если Итачи опустит голову ему на плечо, уткнется носом в его шею – нет, не целуя, нет – просто щекоча кожу дыханием? Итачи… хотел бы это сделать, наверное? Они будут прикасаться друг к другу – как братья; нет ничего страшного в простом объятии. Но ведь простое объятие так легко может перерасти во что-то большее. Итачи, его Нии-сан…
Нии-сан. Брат.
Саске охнул; по телу пробежала волна сладко-холодной дрожи. Он словно пришел в себя и с внезапной отчетливостью осознал, что рука его сама собой гладит бедро, другая мнет ткань рубашки на груди, а в голове стучит имя Итачи…
Так, стоп. Холодный душ. Быстро!
Саске соскочил с кровати, будто подгоняемый чем-то, и кинулся в ванную. Щеки горели, предательницы-руки нервно подрагивали.
Но вид ярко освещенной ванной только ухудшил ситуацию: в памяти пробудились воспоминания о том, что Саске делал здесь в вечер того дня, когда Итачи поцеловал его. Капли воды на бледной коже, теплые губы, ласкающие запястье… О, нет.
Душ, душ, душ! Холодный, нет, ледяной!
Впрочем, ледяной душ Саске выдержал недолго. Обжигающий холод быстро привел его в более-менее спокойное состояние, и он немного увеличил температуру воды. Стоя под прохладными струями, он откинул голову, прислоняясь спиной к стене, и закрыл глаза, погружаясь в раздумья.
Что с ним в последнее время творится? Хотя нет, не так: что с ним вообще творится? Вся эта история с Итачи и его своеобразным признанием окончательно его запутала.
Может… Может, и он сам тоже?..
Саске зажмурился и помотал головой. Опасная мысль, неправильная! Этого не может быть; он любит Итачи, очень сильно любит, но исключительно как родственника. Ничего большего нет и быть не может.
Не может быть, чтобы он влюбился в своего старшего брата.
Саске застонал, закрывая лицо руками и медленно сползая по стене на пол. Боги, что за мысли у него в голове?! С каких пор все в его жизни так перевернулось, что он вынужден разбираться с такими вещами? Где вы, славные деньки, когда главными проблемами было угодить отцу, заботиться о чести клана, выполнять миссии и разучивать новые техники?
Так, ладно. Все не так уж и плохо. Он зря паникует; нельзя сразу разбрасываться такими сильными словами, как «влюбился». На него просто так подействовала вся эта история. Признай, Саске, ты всегда слишком бурно на все реагируешь.
«Возможно… мне просто нравятся мальчики.»
Саске тяжело вздохнул, вцепляясь в мокрые волосы. Одно другого не лучше. Но если подумать… Девушками он и вправду никогда не интересовался; вон их сколько за ним бегало. А Итачи был его самым близким человеком, вот после поцелуя какой-то внутренний механизм и сработал, и начались фантазии.
Юный Учиха задумчиво закусил губу. Да, вполне возможно. Кошмар. И что скажут на это родители? Мама, наверное, примет его в итоге, а вот с отцом сложнее… Он ведь – наследник, на нем висит обязанность породить на свет новое поколение маленьких Учиха.
С другой стороны, может, он и не совсем… «того». По мальчикам. Может, он, это, бисексуален. И вообще, Наруто прав – не такая уж это и редкость: вон, тот же Какаши-сенсей с Итачи…
При этой мысли Саске ощутил всплеск острой, злой ревности и поспешил перейти на другую тему.
Пожалуй, ему просто следует попробовать подумать о ком-нибудь другом, для проверки. Вот… ну хотя бы тот же Какаши-сенсей! Он близкий знакомый, и просто приятный человек, и красивый, должно быть, под этой своей маской. Взглянуть бы на его лицо… Интересно, а Итачи его видел? Наверное, видел; они же с Какаши и целуются вон на каждом углу («Ненавижу!»), и в постели, небось, так еще кувыркаются…
Сознание затопили непрошеные картины, и Саске издал нечленораздельный рычащий звук, зажмуриваясь еще крепче. Не думать об этом! К черту Какаши; срочно переключиться на кого-то другого. Наруто?
Нет, нет, точно не Наруто! Саске нахмурился. Наруто – друг, так же, как и Сакура. Невозможно даже подумать о нем как о – пусть и возможном - любовнике.
«Ага, о друге, значит, нельзя, а о брате можно?» - проклятый внутренний голос.
«О, заткнись!»
* * *
- Саске! Саске! Эй, Саске!
- А..? Что? – Саске разлепил веки, с трудом выдираясь из сетей сна, и сощурился. Прямо над ним маячило обеспокоенное лицо Наруто.
- Тебе, похоже, кошмар снился, - сказал Узумаки, откидываясь назад. – Ты все метался и, - он запнулся, - брата своего звал.
Саске нахмурился, припоминая свой сон, и тут же залился краской, надеясь, что в неровном свете костра этого не будет заметно. Во сне действительно присутствовал Итачи, а также он сам, причем в весьма недвусмысленных положениях. Об этом также явно свидетельствовало небольшое неудобство физиологического характера. Как же хорошо, что он лежит под одеялом! Саске покраснел еще гуще и поерзал, устраиваясь так, чтобы Наруто ничего не заметил.
- Все в порядке, - буркнул Учиха, поворачиваясь набок. Он буквально чувствовал на себе пристальный взгляд друга.
- Саске, у вас… Что у вас случилось?
- Я же сказал: все в порядке! – он чуть повысил голос, но не настолько, чтобы разбудить спящих рядом Какаши и Сакуру. – Если я не ошибаюсь, твоя смена еще не закончилась. Так что сиди и не дергай спящих людей по пустякам.
Наруто ничего не ответил, и Саске невольно стало стыдно. Не надо было с ним так… Он же помочь хотел, да и от сна этого его вовремя разбудил. Не дай боги Саске сболтнул бы что-нибудь этакое, что не позволило бы принять его сон за кошмар!
О да, сон… Саске чуть скрипнул зубами, натягивая одеяло по самые уши. Его «неудобство» никуда не делось, а при воспоминании о содержании сна еще и болезненно заныло. Черт…
Саске всегда считал мастурбацию ниже своего достоинства и предпочитал хорошую тренировку или холодный душ, а в случае, если ни то, ни другое не было возможно, он просто думал о чем-нибудь крайне неприятном. К сожалению, сейчас даже это ему не удавалось.
В последнее время такие вот сны стали его бичом. Раньше ему казалось, что буйство гормонов, кружившее головы его сверстникам, почти не затронуло его самого, и Саске только с удивлением косился на безумства своих друзей, провожающих страстными взглядами и горячо обсуждающих всех более-менее симпатичных девушек. Но если когда-то Саске мог с чистой совестью не обращать на требования своего организма внимания, то сейчас проблема встала перед ним во всей красе. В буквальном смысле.
Итачи начал ему сниться. И если бы просто сниться! Но нет, после этих снов Саске просыпался в поту, тяжело дыша, и ему срочно приходилось бежать в тот самый холодный душ. Или, как вот сейчас, обходиться так. Проклятье…
Но это была только маленькая часть проблемы. Куда больше Саске волновал другой аспект. При одной мысли о брате его буквально скручивало от тоски; воспоминания об их прогулках в парке, о маленькой квартирке Итачи, где они любили сидеть, вертелись в голове, будто дразня его тусклыми иллюзорными подобиями реальных прикосновений, улыбок, звуков голоса. С какой-то болезненной методичностью Саске восстанавливал в воображении мельчайшие жесты Итачи – от того, как он заправляет за ухо выбившуюся из хвоста прядь, до походки и излюбленных выражений. Эта скрупулезная точность, этот лихорадочный восторг от припоминания подобных ничего не значащих деталей пугал Саске, отталкивал его; но остановиться он не мог. Подобно запретному плоду, воспоминания привлекали его, соблазняли, словно упрашивая: «Давай же, попробуй еще, мы знаем, ты хочешь».
Это было неуловимо похоже на тоску, которая грызла Саске в то время, когда отец запретил им видеться, застав их вместе после фестиваля. Похоже – и в то же время по-другому, как будто он узнал, открыл что-то, что раньше только смутно чувствовал.
Нет, он положительно сходил с ума.
* * *
Саске раздраженно мерил шагами свою комнату, машинально подстраивая ходьбу в такт громкому тиканью часов. Сколько недель уже прошло с тех пор, как они с Итачи в последний раз виделись? Безумие, безумие какое-то… Он ни о чем не может думать с тех пор, кроме него. Миссии? Команда? Дзюцу? Что вы! Наш Саске не может посвящать им свое время, наш Саске занят: он о брате думает.
И ведь хотел же встретиться с Итачи, поговорить, привести отношения в норму. Так почему не встретился? Струсил. А почему струсил? Давай же, Саске, признайся! Потому что… Потому что…
Потому что, возможно, наверное, похоже, он не хочет… оставаться с ним просто братьями.
О, боги.
Саске стиснул голову руками и опустился на пол рядом с кроватью. Ладно, хорошо. Спокойно. Ты это признал, Саске, молодец. Что будем делать дальше?
Попробуем рассуждать логически: без Итачи плохо. Значит, нужно быть с Итачи. Итачи его любит. Он любит его в ответ. Проверено временем, так что на реакцию на поцелуй это не спишешь. Какая-нибудь девчонка может вообразить, что влюблена в симпатичного ей человека, если он окажет ей знак внимания, но он-то не какая-нибудь девчонка! Он от этого чувства долгое время пытался избавиться, а не вышло. Да и Итачи – не мальчик с соседней парты, а его брат. Одного с ним пола, заметьте. Просто так, без серьезной на то причины Саске о нем мечтать не стал бы.
В этом-то и заключается главная проблема. Они – единокровные братья. Рожденные одной матерью, зачатые одним отцом. Братья. Как ни поверни – а так нельзя.
С другой стороны – кому какое дело? Родителям знать об этом уж точно не полагается, как и всем прочим. Наруто, Какаши и Сакура… Тут сложнее, но их его личная жизнь по сути дела тоже не касается. Ну, возможно, Какаши касается, но здесь он как-нибудь разберется. Единственным по-настоящему заметным препятствием остается мораль.
О да. Мораль. Та самая, что заставила Итачи выдать себя, показать своему брату, что он к нему испытывает. Та самая, что заставляет теперь самого Саске сидеть тут в смятении, не зная, что ему делать. Но если вдуматься… Что такое мораль? Свод указаний, регулирующий и облегчающий жизнь общества в целом. Она нужна, конечно, кто спорит. Но какой вред – если подумать – какой вред они с Итачи могут нанести? Что себе, что другим? Они никого не принуждают, никому не мешают, они просто любят друг друга – чуть сильнее, чем предписано. Почему людям надо на все ставить ограничения? Даже на любовь? И это притом, что они называют ее самым прекрасным чувством и утверждают, что она побеждает все.
Ограничения, вечные ограничения! Саске зашипел сквозь зубы. Все его терзания, все его душевные метания – все из-за этих дурацких ограничений! Не будь их – разве стал бы он сомневаться, стал бы отрицать очевидное?
А все же… Неужели очевидное?
Саске еще ниже опустил голову, зарываясь пальцами в жесткие пряди. Да, очевидное. Признай. Хватит трусить. Твой брат никогда не бежал от себя самого. А ведь Саске так и не знает, за что его вышвырнули из клана… Итачи не хочет об этом говорить, а отец отвечает, что у него был «опасный образ мыслей». Да, Саске помнил, - и речь перед разбитым гербом, и секреты от отца. Но ничего конкретного
Ладно, сейчас не об этом речь. Саске должен решить, что ему делать. В ближайшую… скажем, неделю. Да. И ровно через неделю он претворит свое решение в жизнь, каким бы оно ни оказалось.
* * *
Но через неделю Саске так ничего и не сделал. И через две недели – тоже. Он тянул и тянул с действиями, а время шло, и тоска становилась все более невыносимой. Они не виделись с осени; сейчас же за окном бушевала весна, как всегда, ранняя и пышная в стране Огня.
А потом Саске устал. Он устал колебаться и сомневаться, устал прятаться, устал стыдиться своих чувств и опасаться за свою нормальность. И он сдался; просто перестал бороться с собой.
Все вдруг стало простым и понятным. Безумная путаница эмоций, не дававшая ему покоя несколько месяцев, вдруг словно отошла на второй план, отпустила его, и юный Учиха с каким-то отстраненным изумлением обнаружил в себе уверенную, спокойную решимость. Теперь он твердо знал, что для него по-настоящему важно, а что нет, и это наполняло его такой смелостью, о какой он и помыслить не мог раньше.
Да; Учиха Саске решил взять судьбу в свои руки.
А потому, выгадав удачный момент между миссиями, когда у него не было тренировок, Саске направился к окраине конохского парка, находившейся неподалеку от дома Итачи. За годы общения с братом Саске успел хорошо изучить его привычки и знал, какой дорогой тот обычно возвращается домой от офиса Цунаде. Итачи всегда стремился передвигаться быстро и незаметно, а потому избегал людных перекрестков и предпочитал короткий путь через кроны деревьев, тем более что улица, на которой он жил, упиралась в буйно заросший уголок парка, где редко кто бывал.
Саске знал, что Итачи теперь был командиром элитного отряда АНБУ, отвечавшего за безопасность в самой Конохе, а потому бывал дома почти каждый день. Оставалось только надеяться, что сегодня у него не было ночного дежурства.
Младшему Учихе повезло. Солнце уже садилось, когда он уловил в молодой, но уже густой листве движение и ощутил легкий след знакомой чакры. Отойдя от парковой ограды, к которой прислонялся, Саске поднял голову и негромко позвал:
- Нии-сан.
Несколько мгновений ничего не происходило; пара листков упало к его ногам, а потом Итачи бесшумно опустился на землю перед ним.
Сердце подпрыгнуло в груди, когда Саске впервые за несколько месяцев взглянул на своего брата. Он ничуть не изменился: все то же бесстрастное лицо, все те же непроницаемые глаза. На нем была стандартная униформа АНБУ, только ненужная уже маска висела на поясе.
- Ты что-то хотел… Саске? – он говорил тихо. Ни одной эмоции, ни одного проявления чувства – холодно-ровная сдержанность.
- Итачи… - младший Учиха сам поразился тому, как хрипло прозвучал его голос, но тут же запретил себе думать об этом; не время. Он подошел ближе, медленно, не чувствуя ног; темные глаза его брата притягивали, не позволяли отвести взгляд. Шаг, еще шаг, - и они уже стоят лицом к лицу, так близко, что можно разглядеть свое отражение в черноте зрачков. Саске поднял руку, легко касаясь щеки брата кончиками пальцев, и отвел прядь волос от его лица. Сердце бешено колотилось, но Саске не замечал этого. Чуть прикрыв глаза, он подался вперед и наконец дотронулся до губ Итачи своими.
Он успел ощутить сладость, уловить вкус того, чего так давно желал; несколько секунд дурманящего счастья. Но потом Итачи отстранился, - лишь немного, так что их дыхания по-прежнему смешивались, - но все же прервав поцелуй.
- Зачем?.. – прошептал он, глядя на Саске жуткими, больными глазами. Шок, недоверие… Младший Учиха почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он ошибся? Не так понял?
Нет, нет, нет! Не думать об этом! Он сжег за собой все мосты, решившись на такой шаг, и сейчас собирался идти до конца. Любой ценой добиться понимания – он должен, должен! Это его единственный шанс!
- Я люблю тебя; больше всего на свете, - в голосе Саске начало прорываться отчаяние. – И я думал, ты тоже…
Итачи ощутимо вздрогнул, его глаза потемнели.
- Если ты делаешь это для того, чтобы убедить меня быть рядом, - или, еще хуже, из жалости…
- Нет! – выкрикнул Саске, в ужасе от осознания слов брата. Боги, что он вообразил себе?! – Нет, все совсем не так!
- А как же? – взгляд Итачи стал почти злым. Саске невольно отступил на шаг, но тут же остановился.
- Итачи, послушай… Я многое передумал за это время. И многое перечувствовал. Мне было сложно, очень. Я поначалу боялся, путался, пытался в чем-то себя убедить. Но это глупо – заниматься самообманом. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы понять одну простую вещь, но теперь, когда я ее понял, я не собираюсь молчать и прятаться.
Саске твердо вздернул подбородок и вновь подошел к брату вплотную. Итачи молчал, на первый взгляд слушая его спокойно, но краем глаза Саске заметил, как подрагивали его пальцы.
- Это все странно, и запутано, и незнакомо… Ты… Я… Я уже и сам не понимаю, что это такое. Но одно я могу сказать тебе точно, - Саске вновь внимательно посмотрел в глаза брату и улыбнулся, - Я делаю это, потому что хочу.
И он вновь накрыл губы Итачи своими – мягко, осторожно, так же, как когда-то брат поступил с ним. Его руки лежали у Итачи на плечах, и он ощутил, как мышцы под его пальцами расслабляются, услышал легкий вздох, – и в следующий миг Саске оказался сжат в судорожном, почти болезненном объятии, а его губы были смяты жарким, безумным поцелуем. Шокированный в первую секунду юноша быстро пришел в себя – а может, окончательно забылся? О, он не собирался отставать от своего брата: Саске обвил руками шею Итачи и ответил на поцелуй с такой яростью и страстью, каких прежде и не подозревал в себе. Все мысли, донимавшие его несколько месяцев, исчезли, сметенные одним-единственным чувством восторга. Восхитительно, боги, как же восхитительно!
Когда голова начала кружиться от недостатка кислорода, Итачи отпустил его губы, но лишь на мгновение – для того, чтобы вновь накрыть их поцелуем, столь же горячим, но более ласковым и нежным. Он прекрасно владел искусством доставлять удовольствие, и Саске упивался новыми ощущениями, еще крепче прижимаясь к Итачи, какой-то частью все еще не смея поверить, что это происходит на самом деле. Маска АНБУ, висевшая на поясе у Итачи, больно впивалась в бедро, но юноша не обращал на это никакого внимания, пытаясь отвечать на уверенные, жаркие ласки. Кто бы мог подумать, что его суровый, сдержанный брат может быть таким… Таким.
Они оба знали, что переступают сейчас какую-то границу. Оба чувствовали, что делают что-то запретное; но одно осознание того, что они – родные братья, пьянило и заставляло с еще большим остервенением целовать друг друга.
Нет, проносилось у Саске в голове, это не влюбленность. Или не совсем влюбленность. Влюбляются в чужих людей, в незнакомых. Итачи же был рядом, сколько Саске себя помнил. Итачи был близким. Итачи был родным. Зачем нужен кто-то чужой, если есть Итачи? И Саске любил его, любил всегда; он тянулся к своему старшему брату, даже если тот отталкивал его, и ни на минуту не переставал любить. А потом… Да, может, потом Саске в него влюбился.
И потому он не чувствовал ни вины, ни смущения. Они снова вместе. Они любят друг друга. Они больше не расстанутся.
Учиха Саске был счастлив.
* * *
Когда позже вечером Какаши зашел в квартиру Итачи, он застал Учиху стоящим у окна, облокотившись о подоконник. Джонин сразу же почувствовал, что случилось что-то важное, и опустился на кровать, ожидая, когда его младший друг решит заговорить.
- Я целовался с Саске сегодня.
Какаши ошеломленно поднял на него взгляд.
- Что?!..
- Я думал, что отвадил его от себя, и, узнав о моих чувствах к нему, он станет держаться от меня подальше, - Итачи продолжал смотреть в окно. – Я просчитался. Как вышло, я только его привлек.
- Как ты вообще с ним столкнулся? – озадаченно спросил Какаши, пытаясь привести мысли в порядок. Да, Учиха определенно умеют преподносить сюрпризы!
- Он сам меня нашел. Сам меня поцеловал; сказал, что хочет этого. И он не врал.
- Вот как, - пробормотал Какаши, чувствуя, как в сердце закрадывается печаль. Итачи, а теперь и Саске... Бедные дети. Что, когда пошло с ними не так? – И… что ты будешь делать?
Итачи резко повернулся, и Какаши, наконец встретившись с ним взглядом, чуть вздрогнул. Глаза у старшего Учихи были совсем безумные.
- Я буду видеться с ним. Он сам это начал. Он пришел ко мне, сам; ты же видел, Какаши, ты же знаешь, - это прозвучало чуть ли не умоляюще, - Я сделал все, чтобы оттолкнуть его, я отпустил его, но он вернулся – все равно. Он мой брат, он не сдастся; и я не хочу больше бороться. Я буду видеться с ним, Какаши! – голос у Итачи сорвался.
- Успокойся, - мягко произнес джонин, осторожно беря Учиху за плечи и усаживая на постель рядом с собой. – Я ни в чем не виню тебя, и никто не может тебя винить. Успокойся.
Некоторое время они молчали.
- Я не знаю, чем это обернется, - глухо пробормотал Итачи, уперев отсутствующий взгляд в пол.
- Мы посмотрим, - ответил Какаши.
- Ты не возражаешь, если мы сегодня… не будем спать вместе? – голос у Учихи был по-прежнему тихий.
- Конечно, - Какаши успокаивающе сжал его плечо. - Не думай об этом.
* * *
- Отец.
Фугаку поднял взгляд от утренней газеты и посмотрел на сына, стоявшего перед ним.
- Где ты был вчера до позднего вечера?
- Гулял, - беспечно отмахнулся Саске. В общем-то, это было правдой – после вчерашнего свидания с Итачи младший Учиха находился в слишком возбужденном состоянии, чтобы идти домой, так что он часов до одиннадцати бродил по улицам Конохи, не разбирая дороги и не в силах стереть с лица счастливую улыбку.
- Отец, я хочу попросить тебя кое о чем. Я хочу вступить в полицейский корпус.
- Саске, неужели! – Фугаку аж привстал со стула. – Кажется, ты наконец-то вырос! Я очень рад слышать эту просьбу; пора бы тебе войти в семейное дело и бросить эти свои бесконечные миссии вне Конохи. Я устрою тебя в полицейский корпус. Но не думай, что я так же буду помогать тебе в чем-либо еще; по карьерной лестнице ты будешь взбираться абсолютно самостоятельно.
- Конечно, отец, я понимаю. Иного я бы сам не пожелал, - Саске благодарно поклонился.
- Ты действительно мой сын, - удовлетворенно произнес Фугаку, с гордостью оглядывая юного наследника клана. – Я надеюсь, ты не запятнаешь честь клана Учиха.
- Ты можешь на меня положиться, отец, - Саске улыбнулся ему и, кивнув, удалился, ничем не выдавая внутреннего ликования. Итак, теперь он может все время находиться в Конохе. Конечно, в этом есть и минусы, да и миссий с привычной и любимой командой номер семь больше не видать… Ну да они все уже джонины, пора бы уже каждому заняться своим делом.
Зато теперь он сможет чаще встречаться с Итачи! Саске зажмурился от радости и широко ухмыльнулся, пользуясь тем, что его никто не видит. Вчерашняя эйфория, когда хотелось просто бегать и смеяться от счастья, не прошла, а только подуспокоилась. Саске по-прежнему казалось, что он готов взлететь, но теперь это чувство оказалось под его строгим контролем. Словно вдруг пропала вся нерешительность, все опасения: Саске начал действовать смело и уверенно. Стоя перед отцом, он ни секунды не колебался, точно зная, что ему нужно сделать и зачем.
Оставалось только сообщить обо всем Наруто и Сакуре.
* * *
Когда Саске появился на тренировочной площадке, там был один Наруто. Заметив Учиху, он прекратил разминаться и широко улыбнулся. Саске заулыбался в ответ, снимая куртку и вешая ее на ветку.
- Привет, Наруто.
- Привет, Саске. Судя по твоей довольной роже, ты наконец-то помирился с братом.
Учиха на мгновение замер и изумленно взглянул на друга.
- Что..? Откуда ты..?
- Ой, да ладно тебе. Ты полгода ходил как в воду опущенный, как раз с тех пор, как вы прекратили общаться. На каждое упоминание о своем брате аж вздрагивал весь. А тут появляешься весь сияющий, да еще и с улыбкой до ушей…
- Ладно, ладно, хватит, - Саске хмыкнул. – Ну да, мы… помирились. Хотя, если честно, мы и не ссорились вовсе.
- Да? – Наруто с интересом склонил голову набок. – А что тогда у вас произошло?
Тут Саске понял, что с этой темой следует заканчивать – он и так зря углубился в подробности. Еще не хватало, чтобы Узумаки начал что-то выяснять.
- Какая разница, все равно все уже в прошлом, - он натянул на лицо безмятежное выражение. – Не хочешь размяться, пока Какаши с Сакурой не пришли?
- Да я собственно этим и… - начал было Наруто, но его прервали.
- Саске-кун, Наруто, привет! – к ним подбежала Сакура. – Простите, что опоздала – мне нужно было занести к Цунаде-сама результаты разработок… Ну вы знаете, то лекарство, над которым она просила меня подумать.
В последнее время Сакура буквально разрывалась между своим ученичеством у Цунаде и командой. Медицина увлекала ее, а задания Пятой Хокаге были весьма сложными, но об уходе из ставшей второй семьей команды номер семь девушка не могла и помыслить.
Известия Саске определенно будут для нее ударом.
- Ничего страшного, Сакура-чан, Какаши-сенсей все равно пока не объявился, а мы собирались новую командную тактику попробовать. Так что, если хочешь, можем…
- Начать тренировку, - донесся откуда-то сверху голос Какаши. Трое его бывших учеников задрали головы и обнаружили его сидящим на ветке ближайшего дерева. – Простите, мне пришлось помочь милой девушке…
- Знаем, знаем, - недовольно прервали его Наруто и Сакура. – Спускайтесь уже.
Саске промолчал, размышляя над тем, рассказал ли Итачи их сенсею о вчерашней встрече или нет, а если рассказал, то насколько подробно. Поймав на себе быстрый, но очень заинтересованный взгляд Какаши, Учиха почувствовал, что у него начинают краснеть уши.
Так, к делу.
- Какаши-сенсей, Наруто, Сакура… У меня важные новости, – дождавшись, пока все обернутся к нему, он продолжил: - Боюсь, я вынужден прекратить работу с вами в команде. Я поступаю на работу в полицейский корпус. Вы знаете, это наше семейное занятие, и от меня ожидалось, что рано или поздно я займу в нем свое место.
- Что… Как?.. – на Сакуру было больно смотреть; да и Наруто не выглядел особо обрадованным. А вот Какаши казался скорее печальным, но по какой-то иной причине.
- Полицейский корпус, да? – тихо пробормотал он, но тут же повысил голос. – Что ж, поздравляю тебя. Думаю, ты не подведешь свою семью.
- А что будет с командой номер семь? – этот вопрос задал Наруто. Не зло, не обиженно – просто поинтересовался.
- Думаю, команду расформируют, - спокойно ответил Саске, глядя другу в глаза.
- Но Саске-кун, как же так?! – Сакура была готова заплакать. – Мы же… Мы же не можем вот так…
- Это будет лучше для всех, - мягко сказал Учиха, повернувшись к ней. – Мы все носим звание джонинов, мы не можем вечно ходить на миссии вместе. Ты теперь сможешь заняться медициной вплотную; я же знаю, тебе очень это нравится, - он чуть улыбнулся, пытаясь ободрить расстроенную девушку. – Команда только мешала тебе, но ты не хотела бросать ее. К тому же, то, что мы больше не будем выполнять задания вчетвером, вовсе не значит, что мы перестаем быть одной командой. Нас связывает куда больше, чем простая формальность – разве я не прав? – он обвел всех троих вопрошающим взглядом.
Наруто улыбался.
- Знаешь, Саске-теме, иногда я тебя просто обожаю, - Узумаки повернулся к Сакуре. – Не расстраивайся, Сакура-чан. Он прав: мы давно стали куда ближе друг другу, чем просто боевые товарищи. И не думаю, что место работы как-то может повлиять на наши отношения. Так что не надейся, Саске-теме, - Наруто подмигнул ему, - ты от нас так просто не избавишься.
- А я и не надеялся, придурок, - усмехнулся Учиха. - Главное, чтобы ты не забыл об этом, когда станешь Хокаге и будешь ходить по деревне весь такой важный и занятой.
- Хокаге никогда ничего не забывает, - Наруто с достоинством поправил воображаемую четырехугольную шляпу.
- Ну что ж, смотрю я, вы сами уже со всем разобрались, - улыбка Какаши, как всегда, была скрыта маской. – Горжусь своими детками; вы уже совсем выросли. Старому учителю пора уходить на покой.
- Но, может, мы хотя бы тренироваться будем вместе… иногда? – взмолилась Сакура.
- Почему бы и нет, - согласился Наруто. – Совместные тренировки – это всегда полезно; а ты ко всему прочему еще и сможешь дать лишний раз по шее гаду Саске. А, Сакура-чан?
Все еще подавленная девушка попыталась робко улыбнуться.
Саске чуть покачал головой, глядя на них. Ну почему Сакура все никак не откажется от своей идеи о влюбленности в него? Ведь Наруто она по-прежнему очень нравится, просто Узумаки перестал так уж явно это проявлять. И ей самой он не безразличен; но нет, она все еще продолжает убеждать себя и окружающих, что ей нужен только Саске. По привычке, что ли?
Хотя – не ему рассуждать о чужой личной жизни.
Решив оставить их наедине, Саске быстро попрощался, отговорившись какими-то делами, и поспешил удалиться; Какаши последовал его примеру.
Глава 4(продолжение в коментах)
тыкУчиха Фугаку не мог нарадоваться на сына. За несколько недель службы в полицейском корпусе Саске успел заслужить всеобщее уважение, и коллеги не уставали поздравлять его отца.
В первый же день на юного Учиху свалили кучу бумажной работы, но Саске взялся за нее с энтузиазмом и в итоге вышел в этой схватке победителем. Это испытание было только первым в череде неприятных заданий. Ему – джонину! – поручали в огромных количествах черную работу и нудные рутинные задания, но Саске не жаловался и со всем справлялся с блеском.
Ему объяснили, что полицейский корпус стоял особняком среди организаций Конохи, и в пределах его стен ранги и боевая репутация не значили ровным счетом ничего. Джонин или чунин - неважно, ты либо хорош, либо нет - и, если верно второе, тебе не место в полиции.
Саске поначалу встретили косые взгляды и перешептывания – еще бы, сын командира и наследник клана Учиха! Были все основания подозревать, что он попал сюда по протекции и звания получать будет тем же способом. Однако сомнения развеялись как дым, стоило Саске показать, на что он способен - любое данное ему поручение выполнялось качественно и в рекордные сроки. Правда, близко ни с кем из коллег Саске не сошелся: он избегал разговоров не по делу, а на предложения сходить куда-нибудь после работы или поболтать в курилке отвечал холодным взглядом угольных глаз и вежливым отказом. И от него вскоре отстали, сочтя просто мрачным и необщительным.
Однако некоторые из старших офицеров, а именно те трое, что когда-то вели следствие по делу о самоубийстве Учихи Шисуи, продолжали перешептываться, пока в конце концов Фугаку это не надоело.
- Прекратите следить за моим сыном, - объявил он, отведя их в сторону в одном из коридоров полицейского управления. – Он ничем не заслужил такого обращения.
- Простите, командир, но осторожность не бывает излишней, - возразил один из офицеров. – Мы уже имели возможность увидеть, к чему приводит преступная халатность и попустительство в отношении таких вот талантливых детей.
- Вы не посмеете приставить к Саске надсмотрщика, - на скулах Фугаку играли желваки.
- Чтобы он закончил так, как Шисуи? Нет уж, спасибо, - бросил самый молодой из офицеров. Старший товарищ осуждающе на него покосился.
Фугаку с трудом подавил вспыхнувший гнев.
- Мне кажется, за десять лет Саске вполне доказал свою надежность и преданность клану Учиха. Вы не имеете права подозревать его в чем-то, основываясь только на чертах его характера.
- Осмелюсь заметить, командир, но вы поручались и за Итачи… А спустя пару недель отказались от него.
- Вы намекаете, что чувства к Саске как к сыну могут ослепить меня? – Фугаку уже с трудом сдерживал ярость. – Полагаю, вы так же сомневаетесь в способности своего командира учиться на своих ошибках? Может, и в моей компетенции?
Трое обвинителей опустили глаза и отступили назад; прямой бунт был совсем не тем, чего они желали.
- Я хочу, чтобы вы внимательно меня выслушали, - Фугаку дождался, когда все его собеседники поднимут на него глаза, и обвел их взглядом. – Если я услышу, что кто-то из вас установил хотя бы подобие слежки за моим сыном, или настраивает кого-то против него, я буду иметь полное право осудить виновного за превышение полномочий и распространение ложных слухов. И будьте уверены, я это сделаю. Вы все поняли? – дождавшись утвердительных ответов, Фугаку кивком отпустил их и, резко повернувшись, направился к своему кабинету.
На пересечении двух коридоров он столкнулся с Саске, спешащим куда-то с пачкой документов в руках.
- Командир, - Саске вежливо поклонился. На работе он никогда не называл Фугаку отцом.
Глава клана Учиха некоторое время изучал юношу взглядом и внезапно тепло улыбнулся.
- Я горжусь тобой, Саске. Ты – лучший сын, какого я мог бы желать.
И, легонько сжав его плечо напоследок, Фугаку прошел мимо.
* * *
Небольшой сарайчик на одной из полузаброшенных тренировочных площадок за пределами деревни был расположен очень удачно: с его крыши открывался прекрасный вид на Коноху. Впрочем, Саске этот самый вид не очень интересовал. К тому же, чтобы им насладиться, юноше пришлось бы круто вывернуть голову.
Итачи сидел на нагретой за день плоской крыше, опираясь спиной на покатую ее часть. А Саске сидел у брата на коленях - лицом к нему, широко расставив ноги и уперев их в крышу по обе стороны от Итачи.
Надо сказать, в первые дни после воссоединения братья предпочли в некотором смысле отступить, сделать пару шагов назад, чтобы привыкнуть к ситуации и оценить возможности. Дикие, отчаянные поцелуи, которыми они обменивались в тот день, были все же слишком резким переходом. В первые дни не было ничего, кроме осторожных объятий и быстрых, робких соприкосновений губами – самых невинных и целомудренных. Они словно обвыкались друг с другом и со своим решением. Но постепенно, понемногу легкие поцелуи становились дольше, глубже; братья больше не отдергивались друг от друга, будто испуганные школьники, и прошло совсем немного времени, как они уже совершенно перестали смущаться.
То один, то другой делал себе крошечные уступки; маленькие, ни на что не влияющие. Что плохого случиться, если пальцы Саске случайно скользнут за воротник рубашки брата, пробегут по его спине? Что дурного, если Итачи, обнимая Саске, опустит руки чуть ниже, чем следует – совсем немного? Но эти едва заметные шажки наслаивались друг на друга, подталкивали дальше; маленькой отдушины, которую они себе ограничили, не хватало, чтобы выплеснуть все эмоции. Пока каждый из них мог достаточно честно сказать, что дальше поцелуев ничего не зашло, что это – просто безобидная игра, но в воздухе словно носились предчувствия, обещая скорое неизбежное, неотвратимое.
Саске как-то попался в руки мамин любовный роман, и из любопытства он его пролистал. Так вот там «погружение в пучину страсти» (в книжке было много забавных метафор) однажды сравнивалось с падением в пропасть. В их же с Итачи случае это скорее был медленный, методичный спуск по стене этой самой пропасти. Со знанием дела и взаимной поддержкой.
Так и получилось, что сейчас братья оказались на крыше забытого всеми сарайчика в столь двусмысленной позе. Правда, больше их нельзя было упрекнуть ни в чем двусмысленном: они просто разговаривали.
- …В общем, мне в скором времени прочат звание лейтенанта, - Саске поерзал на коленях у Итачи, устраиваясь поудобнее. – Так что, глядишь, скоро я и тебя догоню по рангу, - младший Учиха ухмыльнулся и подмигнул.
- Сомневаюсь я что-то, - хмыкнул Итачи, – для этого тебе придется занять пост капитана корпуса. Думаю, отец пока не слишком хочет оставлять свою должность.
- Все приходит со временем, - с наигранной мечтательностью протянул Саске, упираясь подбородком брату в плечо. Теплый ветерок слегка шевелил волосы на затылке, от крыши поднимался запах нагретого дерева и сухого сена, которым были законопачены щели.
- Как дела у Наруто-куна? – голос Итачи звучал прямо у него над ухом.
- Все хорошо. Походил на миссии в разных командах из тех, которые создаются на раз, для одного задания; в итоге у него теперь куча новых почитателей. Ты же знаешь этого Узумаки – он способен сойтись с кем угодно, причем в кратчайшие сроки. Сакура шутит, что скоро вся деревня будет у него в друзьях, и, если честно, я этому ничуть не удивлюсь.
- Она-то сама как, по-прежнему расстраивается из-за распада вашей команды?
- Сакура? Ну, она все еще иногда вздыхает, глядя на меня грустными глазами, но в целом выглядит довольной жизнью. Она теперь постоянно работает в госпитале, набирается опыта. Говорят, прекрасно справляется.
- Да, это я подтверждаю, - Саске почувствовал, что Итачи улыбается. – Она лечила перелом одному из моих подчиненных. Поразительно быстро поставила его на ноги.
- Знаешь, я очень рад, - Саске вздохнул. – Я все-таки волновался, когда объявлял ей и Наруто о том, что ухожу из команды. Не хочется быть причиной несчастия других, тем более – друзей. Но им это только пошло на пользу, да и Какаши-сенсей, похоже, ничуть не огорчен. Ведь так?
- Так, так, - успокоил его Итачи. – Он, наоборот, говорит, что гордится тобой и твоим поступком; правда, замечает, что новую генинскую команду брать не собирается, так как второй такой нервотрепки не выдержит.
- Мы были трудными детьми, да? – пробормотал Саске, улыбаясь в плечо брату.
Итачи только ласково пробежал руками по его спине, перехватывая его половчее.
- Кстати, о Какаши, - помолчав, сказал Учиха-младший. – Скажи, вот ты… Ну… Ты с ним спишь? – получилось как-то грубо и неуклюже.
В последнее время этот вопрос донимал его все больше и больше: чем ближе они сходились с Итачи, тем сильнее становилось горячее желание получить его только для себя. Саске старался бороться с приступами сумасшедшей ревности, но ничего не мог с собой поделать: воспоминания об увиденной им сцене в парке настойчиво зудели где-то в голове, подстегивая воображение, в такие минуты становившееся особенно изощренным.
- С тех пор, как мы снова стали видеться, - нет.
Сердце юноши дрогнуло и забилось быстрее, посылая волну тепла по телу. Впрочем, это не помешало ему настойчиво спросить:
- Но ты с ним спал?
- Да, Саске, спал, - устало произнес Итачи.
На некоторое время воцарилась тишина.
- Что, допрос окончен? – чуть насмешливо поинтересовался старший Учиха.
- А? О боги, прости, - Саске покраснел. – Я не хотел вот так… Ну, то есть, это не допрос, просто я… Думаю, если бы ты был на моем месте, тебя бы это тоже беспокоило.
- Да я все понимаю, не волнуйся ты так, - Итачи ободряюще погладил его по спине.
- Как вы вообще… настолько сблизились? Просто любопытно.
- Долгая история. Я расскажу тебе как-нибудь, если захочешь.
- Угу, - удовлетворенно пробормотал Саске, закрывая глаза. Он понимал, что больше от своего брата он сейчас ничего не добьется – Итачи вообще не отличался разговорчивостью. Зато он принадлежит только ему – и больше никому. Боги, хорошо-то как!..
Не особо задумываясь о том, что он делает, Саске опустил голову и прижался губами к шее Итачи. Какой-то частью сознания он отметил, как напрягся его брат, но не обратил на это большого внимания; теплая сухая кожа под его губами, биение пульса под ней, прядь волос, щекочущая ему щеку… Саске блаженно жмурился от удовольствия, оставляя второй поцелуй рядом с первым, третий – чуть пониже, перемещаясь дальше, целуя плечо…
- Саске… - голос Итачи был едва слышен.
- Ммм?
- Саске, - Итачи резко взял его лицо в руки и заставил посмотреть себе в глаза. Младший Учиха спокойно встретил его взгляд, чуть улыбаясь безмятежной, полупьяной улыбкой: ему нечего было стыдиться и нечего бояться.
Если Итачи и хотел что-то сказать, он не стал этого делать; он просто слегка покачал головой и поцеловал брата в губы. Саске, ничуть не смущаясь, обнял его за шею и с готовностью ответил.
Спуск становился все более стремительным.
* * *
Позже вечером, лежа в горячей ванне, Саске устало откинулся на бортик, наблюдая за облачками пара, поднимавшимися от воды. Ему тяжело было облекать чувства в слова; то, что происходило между ним и Итачи, вообще с трудом поддавалось описанию. А уж случившееся сегодня… Саске поежился от сладкой дрожи, пробежавшей по телу. Было смутное понимание, что он почти перешел какую-то черту; ту самую черту, вдоль которой они ходили уже много дней.
Его охватило нервное предвкушение, вроде того, которое наполняло его, когда Итачи поводил головой, так что кончики его волос слегка задевали открытое плечо младшего брата, или когда его губы застывали в сантиметре от щеки Саске, и кожа юноши ныла от ощущения дразнящей близости и тепла. Итачи нравилось вот так играть с ним – легко, чуть насмешливо, но никогда не переступая границы.
Но Саске – Саске уже было мало. Они зашли слишком далеко, чтобы останавливаться.
И он знал, что в глубине души Итачи чувствует то же самое.
* * *
Это был выходной день – в отличие от обычных шиноби, отдыхавших неопределенное время между миссиями, в полицейском корпусе выходные давались регулярно, раз в неделю. Необычная для весны жара по-прежнему висела над Конохой, и братья предпочли спрятаться от нее в квартире Итачи, тем более, что по причине все той же жары слишком много народу устремилось под тень парковых деревьев.
Они лежали на кровати – лицом друг к другу – и говорили о чем-то (Саске не запомнил, о чем); потом разговор сам собой сошел на нет. Они целовали друг друга, неторопливо и ласково, и младший Учиха нежился, объятый чудесной легкостью и спокойствием.
И он не испытывал ни смущения, ни сомнений, неожиданно прижимаясь губами к плечу своего Нии-сана, – во всем более импульсивный и несдержанный, чем брат.
- Саске, - пальцы Итачи взъерошили упрямые волосы у него на затылке. – Что ты делаешь?
Тот, улыбаясь, поднял на него блестящие глаза.
- Люблю тебя.
- Вот как, - тихий смешок, внимательный, задумчивый взгляд.
Новый поцелуй – в губы.
- Нии-сан… - Саске шептал, продолжая улыбаться и теребя воротник его рубашки.
Рука Итачи, чуть задев подушечками пальцев горло, скользнула по его груди и остановилась. Тяжелое, быстрое сердцебиение… Саске обнял брата за шею, придвигаясь ближе; теплое дыхание обдало щеку.
- Не останавливайся, - шепот.
Итачи вздрогнул и чуть отстранился, встречаясь взглядом с Саске. Темные, так схожие с его собственными глаза… И непроизнесенный ответ на незаданный вопрос.
Старший Учиха чуть сжал пальцы, на секунду опустив веки, - и, резко выдохнув, перевернул брата на спину. Не помня себя, он целовал его лоб, щеки, шею, прервавшись лишь для того, чтобы стянуть с него футболку, а потом снова целовал, жадно, страстно, до боли в губах. Саске попытался было протянуть руки, ответить на ласки, но Итачи перехватил его запястья и с силой вжал их в подушку у юноши над головой, не позволяя прикоснуться к себе. Слабая попытка протеста захлебнулась в горячем, властном поцелуе. Саске мог только стонать, изнывая под жаром ласк брата, не соображая уже, что с ним делают, попросту не успевая за Итачи.
А Итачи упивался своей давней, небывалой мечтой, вдруг ставшей реальностью. Голова кружилась, пальцы левой руки, удерживающей запястья Саске, побелели, сведенные судорогой. Но, отбросив в сторону последний предмет одежды, он наконец нашел в себе силы остановиться и приподнялся, отпуская своего брата.
Саске, обнаженный, лежал под ним, доверчиво раскинувшись на постели и послушно не убирая рук из-за головы; черные пряди прилипли к мокрому лбу, ресницы дрожали, полускрыв затуманенные глаза. Распростертый, полностью открытый… Невинный. Пока еще – невинный.
- Что теперь, аники? – Саске смотрел на него с радостным ожиданием.
Аники…
«Учиха Итачи, неужели ты сделаешь это? Неужели ты ляжешь в постель с собственным младшим братом?»
Но Саске смотрел на него, смотрел восторженно, влюбленно и призывно. И последние барьеры, выстроенные в душе Итачи, рухнули. Проснулась какое-то дикое, почти злое ликование, и вместе с тем – пронзительная, отчаянная нежность.
«Саске, мой Саске, мой братик… Мой, мой, наконец-то мой!»
Итачи осыпал его поцелуями, стараясь заглушить неизбежные неприятные ощущения, когда его пальцы проникали в тело младшего Учихи. Тот пытался расслабиться как мог, по мере сил стараясь помочь, сделать все правильно; его трясло от возбужденного нетерпения, смешанного с глухим животным страхом, а потом – и от острых вспышек удовольствия.
Итачи почувствовал, что теряет голову; дальше медлить не было сил. Руки дрожали от напряжения, когда он наклонился к лицу Саске, коротко прикасаясь к его губам.
Юноша ахнул и резко выгнул спину.
- Итачи..! Больно!
- Я знаю, - он прислонил лоб ко лбу Саске, с трудом сдерживая тяжелое дыхание. – Я знаю. Потерпи, не волнуйся, все пройдет, обещаю.
Саске зажмурился, кивнул и затих, сминая в кулаках простыню. Он потерпит; ради Итачи, ради Нии-сана… Ради себя. Ему было больно, странно, неуютно – но это чувство, удивительное чувство заполненности... Кровь от крови, плоть от плоти, сейчас – действительно одно целое.
Кулаки Саске медленно разжались.
- Нии-сан, - позвал он, снова открывая глаза.
Итачи кивнул - понял. Неуклюжий поцелуй – и краткое движение бедрами.
- Ах!..
Саске вновь прогнулся, но на этот раз – не из-за боли. Нет, боль осталась – но она отошла на задний план. Его брат… Его брат…
- Итачи, боги!
Младший Учиха сам не заметил, как забыл держать руки в стороне и обхватил брата за плечи; да и сам Итачи, похоже, не обратил на это внимания. В этот момент Саске вдруг отчетливо понял, что не хочет, чтобы кто-нибудь другой делал это с ним. Никогда. У него нет никого ближе Итачи, и никогда не будет – потому что никто, никто не сможет быть к нему ближе, чем Итачи сейчас. Нии-сан. Брат. Любимый.
- Я люблю тебя, - шептал Саске ему на ухо, надеясь одновременно, что тот его услышит и не услышит; узнает, что переполняет его сейчас - и не заметит, как он теряет разум и тает под его прикосновениями.
А потом Саске уже не мог думать – Итачи не давал ему времени. И младший Учиха позволил ему завладеть собой, растворить в себе – единственному, кому он мог это разрешить.
Когда все закончилось и Саске просто лежал, обняв своего брата, расслабленный, усталый, вылюбленный до капли, он слушал мерное дыхание своего Нии-сана и думал, что никогда раньше он не испытывал такого необыкновенного чувства принадлежности другому; он принадлежал Итачи, целиком и полностью, но и Итачи – Итачи принадлежал ему. Это осознание наполняло его восхитительной уверенностью и восторгом, и Саске заснул, улыбаясь, так и не расцепив объятий.
* * *
Он вернулся домой уже под вечер. На улице давно стемнело, и в квартале Учиха горели фонари.
- Саске, ты пришел! – на звук открывшейся двери в коридор вышла Микото. – Как прошел день?
- Нормально, - автоматически бросил Саске. Его голова была переполнена совсем другими вещами, а на лицо так и просилась блаженная улыбка.
- Ужинать будешь?
- Нет, спасибо. Я к себе, - Саске начал подниматься по лестнице, надеясь поскорее оказаться в безопасности своей комнаты, но его остановил обеспокоенный голос матери:
- Саске, ты хромаешь!
- А? – юноша удивленно бросил взгляд через плечо. – А, это… Растянул ногу на тренировке.
Микото укоризненно взглянула на него.
- Ты тренируешься в выходной день? Саске, иногда нужно и отдыхать!
- А когда мне тренироваться, по рабочим дням? – он полностью обернулся и одарил мать улыбкой. – Не волнуйся, я не перетружусь. Передай отцу, что я пошел спать. Спокойной ночи!
- Спокойной, - отозвалась Микото, но тревога из ее глаз не исчезла.
* * *
- А вот и я! – Наруто спрыгнул на землю с ветки ближайшего дерева. – Прости, бабулька Цунаде задержала. Ты о чем-то поговорить хотел?
- Да, - Саске опустил взгляд, набираясь смелости.
- Ну и..? – Наруто вопросительно посмотрел на него, подходя ближе.
- Я влюбился.
- О! Это неожиданно, - Узумаки расплылся в широкой ухмылке. - Саске, да ты, никак, начинаешь превращаться в человеческое существо? Поздравляю! И кому же повезло растопить ледяное сердце наследника клана Учиха?
- Итачи.
- Что?! – Наруто поперхнулся. – Прости?
Саске вздохнул, по-прежнему не отрывая глаз от земли, и монотонно произнес:
- Да, ты правильно расслышал. Нет, я ни обо что не бился головой. Хотя что с ума сошел – возможно.
- Но он же…
- Мой брат. Да, я в курсе, - Саске неуверенно поднял взгляд на друга.
Наруто молчал, похоже, не находя, что сказать. Но, по крайней мере, на лице его не было ни ужаса, ни отвращения – только шок. Саске невольно почувствовал легкое облегчение; впрочем, его друг всегда славился своей потрясающей терпимостью к самым невероятным вещам.
Тем временем Наруто более-менее пришел в себя и задумчиво почесал в затылке.
- Ты знаешь, а я почему-то… не удивлен.
- Не удивлен?! – Саске изумленно воззрился на него.
- Ну, то, что девушки тебя не интересуют, я подозревал давно – вон их сколько вокруг тебя вьется, а ты их будто вообще не замечаешь. А после того, как ты несколько лет чуть не вис на своем брате, а потом устраивал сцены ревности – куда уж тут удивляться! – Наруто покачал головой. – О боги… Ну и семейка у вас…
- Это еще не все, - Саске чуть покраснел. Быстрее, высказать все, пока не растерял храбрости. – Вчера я… В общем, я лишился девственности.
Наруто замер.
- С ним?..
- Нет, с духом Первого Хокаге! – сорвался Саске. – Да, черт побери, с ним! Наруто, ну прекрати же мне нервы трепать, ответь уже что-нибудь!
Он умоляюще взглянул на друга, и тут… Узумаки внезапно начал хохотать.
- Ты чего? – ничего не понимая, спросил Саске.
- Ой… Ха-ха-ха! Извини… - Наруто все никак не мог отсмеяться. – Но ты просто подумай: Учиха Саске… Юный гений, красавчик, мечта половины женского населения Конохи… Из всех, всех девушек… Хорошо, пусть даже парней… Выбрал своего брата! Лишился девственности! А-ха-ха… Ой, не могу… Вот это называется – насмешка судьбы!
- Нашел повод для шуток, - буркнул Саске, но уголки его губ сами собой приподнялись.
- Прости, прости. Ох, - Наруто вытер выступившие слезы. – Я не со зла, правда. Просто это действительно смешно. Бедная Сакура-чан!
Саске поморщился.
- Я не про Сакуру спрашиваю.
- Да я понял… Расскажи хоть, как тебя угораздило, - Наруто присел на траву под деревом.
Саске вздохнул, мысленно смиряясь со своей участью, и, нервно расхаживая по поляне, начал говорить.
- Вот оно как, - пробормотал Наруто, когда он закончил. – Мда… Бедный Итачи.
- Это еще почему? – удивленно моргнул Саске.
- Так ведь он, выходит, уже давно к тебе… не совсем по-братски относился. А теперь вспомни, как ты себя с ним вел – то прижмешься, то голову на колени положишь, то еще чего… Я бы на его месте сдурел.
Саске почувствовал, что краснеет.
- Не уходи от темы. Так что… ты скажешь?
- А что я могу сказать? Если ты ждешь, что я буду бегать кругами и кричать: «Спасите, мой лучший друг – извращенец!» - ты ошибаешься. Я, конечно, не большой поклонник инцеста…
- Наруто!
Автор: Эльверт
Бета: Lido
Фэндом: Naruto
Жанр: драма, романс. Яой.
Рейтинг: R
Персонажи/Пейринг: Основной - Итачи/Саске, присутствует Какаши/Итачи. Также участвуют Наруто, Сакура, клан Учиха...
Дисклэймер: Кишимото-сама тут главный. Все его.
Состояние: в процессе
Предупреждения: АУ - резни Учиха не было; вследствие этого - некоторое ООС Саске и Итачи. Яой, инцест.
Болтовня автора: Последние две сцены не отбечены. И тут много Саске. ОЧЕНЬ много Саске.
Глава 3
тыкСаске лежал на своей постели, уставив пустой взгляд в потолок. Мысли крутились в голове, толкаясь и мешая друг другу, бесцельно и беспокойно.
Итачи поцеловал его. Итачи – поцеловал – его. В губы. Его брат. Было так тепло… Обрывочные воспоминания – легкие прикосновения пальцев, контраст стылого воздуха и жара, окатившего щеки, мягкие губы Итачи на его, сухих и потрескавшихся…
Саске застонал и закрыл лицо руками. Боги, его брат поцеловал его. Как… Как… Братья не должны так целовать друг друга. «Это – достаточный ответ на твой вопрос?» Какой вопрос? Что он спросил за пару мгновений до того? Воспоминания стерлись начисто. Черт побери… Что ему теперь делать? Зачем Итачи так поступил?
Саске чуть поморщился в замешательстве и в который раз дотронулся до своих губ. Итачи словно отметил их, оставил на них частичку себя – и они никак не могли забыть чужое тепло, будто впитав его. Почему-то не было ни отвращения, ни недоумения – все вышло так просто, так естественно…
Юный Учиха вздохнул и решительно поднялся с постели. Хватит. Сейчас он пойдет в душ и ляжет спать. Утром он подумает об этом на свежую голову.
Где-то внизу переговаривались родители – они заканчивали ужинать (сам Саске от ужина отказался). Юноша бесшумно, стараясь не привлечь внимания, прокрался в ванную и, аккуратно прикрыв за собой дверь, начал раздеваться.
Горячая вода ударила по плечам, и Саске устало прислонился к стене, запрокинув голову. Ему требовалось расслабиться, забыться… Но забыться не удавалось. Что же он спросил тогда? Почему получил такой ответ? Итачи… Саске и сам не понял, что произнес имя брата вслух. Распаренное тело стало тяжелым и с трудом подчинялось приказам, все более-менее четкие мысли были смыты обжигающими струями. Он вяло поднял руку до уровня глаз и упер рассеянный взгляд в свое запястье. Он где-то слышал, что научиться целоваться можно, тренируясь на тонкой коже запястья, потому что это место почти такое же чувствительное, как и рот. Целоваться… Итачи поцеловал его.
Саске бездумно поднес руку к лицу и дотронулся до нее губами. Глаза закрылись сами собой. Каково это – целоваться по-настоящему? Он чуть повернул руку, чтобы было удобнее, осторожно собирая губами капельки воды. Приятно… Рот приоткрылся, кончик языка робко скользнул по влажной коже. Итачи. Что было бы, если бы Итачи поцеловал его так? Зашел дальше? Это было бы так же приятно?
Тут застилавшая разум дымка словно рассеялась, и Саске резко отдернул руку. Что он творит?! Такие мысли - о собственном брате… Нельзя! Неправильно, противоестественно. Но Итачи поцеловал его…
Саске тряхнул головой и поспешно перекрыл воду. Нет, нет, нет. Никаких мыслей об Итачи. Мало ли, что он сделал. Это не повод для Саске сходить с ума. Сейчас он пойдет спать, и не будет думать о произошедшем. Потом, потом…
* * *
Утро пришло вместе с солнцем, бьющим прямо в лицо. Саске открыл глаза и рассеянно окинул взглядом пылинки, танцующие в лучах света. В памяти сразу же пробудились образы предыдущего дня – точно он и не засыпал вовсе.
Впрочем, сейчас мысли текли неожиданно ясно и четко, создавая странный контраст с путаницей вчерашнего вечера. А еще – он наконец-то вспомнил, что он спросил тогда.
«Почему ты то притягиваешь меня к себе, говоришь такие слова, то отталкиваешь?»
«Это – достаточный ответ на твой вопрос?»
О да, вполне достаточный. Все словно становилось на свои места. В это было трудно поверить, это не укладывалось в голове, но «ответ» Итачи действительно тяжело было понять по-другому.
Саске прикрыл глаза рукой. Его брат… любил его? Сейчас, когда в голове с огромной скоростью проносились воспоминания об их многочисленных встречах, младший Учиха видел это, видел мельчайшие признаки, едва заметные доказательства, которые – не будь поцелуя – никогда бы и не подумал интерпретировать подобным образом. Боги, как такое вообще могло произойти? Его брат любит его… так. Перед глазами невольно возникли образы того, как обычно проводят время влюбленные пары, и Саске почувствовал, что краснеет. Боги…
А еще – ему почему-то было… приятно. Многочисленные признания со стороны Сакуры и прочих девушек Конохи не вызывали у него ничего, кроме раздражения. Но Итачи… Его брат, любимый – несмотря ни на что, - боготворимый старший брат. Знать, что ты желанен - им, нужен - ему, было упоительно. Даже при всем безумии ситуации. И пусть Саске никогда не сможет ответить на его чувства…
- Саске! Саске, завтрак готов! Просыпайся, засоня! – голос матери, донесшийся снизу, поразил его, словно громом. Родители. Мать, отец… И то, что вчера сделал Итачи. Просто поставить эти слова рядом было дико. Что бы подумал отец, если бы узнал! Черт, он поклялся убить Итачи за малейший слух о том, что они с Саске видятся. А уж за то, что случилось… Младший Учиха вздрогнул при одной мысли об этом. И мама, что скажет мама..!
Так, минуточку! Саске запустил пальцы во взъерошенные со сна волосы. Спокойно. Родители ничего не знают. Нужно просто вести себя как обычно – в конце концов, хранил же он тайну своих встреч с Итачи все это время! Ничего не изменилось, он по-прежнему должен просто молчать о некоторых вещах.
Совершенно некстати пришли воспоминания о том, что он творил вчера в душе. Саске залился густой краской и сильнее стиснул пряди волос в кулаках. Нет. Нет-нет-нет! Он был не в себе, в состоянии аффекта. Все глупости. Сейчас он возьмет себя в руки, перестанет краснеть, спокойно оденется и спустится на кухню.
- Саске!
- Иду! – крикнул юноша, поднимаясь с постели. Боги, сделайте так, чтобы все прошло нормально…
Родители уже сидели за столом, когда он спустился вниз.
- Доброе утро, отец, мама, - Саске, избегая смотреть на них, проскользнул на свое место и взял в руки палочки. Фугаку пробормотал что-то из-за утренней газеты, а Микото поставила перед сыном тарелку с завтраком.
- Как спалось? Ты какой-то бледный, - она озабоченно взглянула в лицо сыну.
- Все хорошо, - Саске заставил себя принять свой обычный невозмутимый вид. – Заснул вчера поздно, - он опустил взгляд в тарелку и поспешил приняться за еду.
- Какие у тебя планы на день? – Фугаку решил принять участие в разговоре. Саске невольно напрягся: все его мысли в последнее время были заняты Итачи, а в присутствии родителей нужно было быть особенно бдительным.
- Собираюсь потренироваться, а потом Какаши-сенсей обещал узнать что-нибудь насчет миссий.
Фугаку недовольно сложил газету.
- Мне не нравится, что ты так полагаешься на Копирующего ниндзя. Он больше не ваш наставник, и тебе следовало бы больше внимания уделять собственным делам.
Саске раздраженно стукнул палочками о край тарелки. Смятение, владевшее им со вчерашнего дня, внутреннее напряжение, вызванное присутствием родителей, - все это сильно пошатнуло его душевное равновесие. А тут еще и отец с его претензиями. Но следовало вести себя осторожно.
- Мы работаем как одна команда. Не имеет значения, кто из нас получает задания. Решение все равно принимает Хокаге-сама.
- Хатаке Какаши достойный джонин, но шиноби нельзя настолько полагаться на других. Особенно тебе.
- Хорошо, отец, - устало согласился Саске. Ему требовалось как можно быстрее выбраться из дома, чтобы спокойно подумать в одиночестве. Не при отце. И не при матери, чей нежный взгляд обеспокоенно следил за ним и вносил еще большее смущение в его и без того путаные чувства.
- Спасибо за еду, - Саске аккуратно отложил палочки и поднялся из-за стола. – Я пошел.
- Удачного дня, милый! – крикнула ему вслед мама. Фугаку кашлянул и вновь принялся за газету.
* * *
Тренировка прошла нормально – Саске смог отбросить все мешающие мысли и полностью сосредоточиться на работе. Наруто и Сакура, похоже, не заметили в нем ничего необычного, а если и заметили, то не придали этому значения. В общем и целом, Саске был собой доволен: ему удалось правильно провести день, сделав его похожим на любой другой. Можно было забыться и представить себе, что все идет как раньше и ничего из ряда вон выходящего не случилось…
- Эй, Саске, - Наруто, на ходу вытирая мокрые от пота волосы полотенцем, удивленно взглянул на собиравшегося было уходить Учиху, - а ты с братом сегодня что, не встречаешься?
Саске вздрогнул и на мгновение остановился.
- Нет, - помедлив, ответил он, - не встречаюсь. Не сегодня, у меня дела, - он обернулся и как-то робко взглянул на стоявшего в стороне и прислушивавшегося к разговору Какаши. – Вы… ему скажете, да?
- Скажу, - сенсей медленно кивнул, и Саске показалось, что в его взгляде проскользнуло понимание.
Юный Учиха чуть вздохнул, вновь повернулся к выходу с площадки и быстро пробормотал:
- Я пошел домой. Пока.
Наруто и Сакура проводили его недоуменными взглядами.
* * *
Потом они взяли миссию – долгую, затяжную, - потом еще одну, и еще. В перерывах между заданиями Саске старательно избегал упоминаний о своем брате, не находя в себе сил и смелости попробовать увидеться с ним. Что бы он сказал при встрече – теперь, когда он все знает? Теперь, когда Итачи раскрыл все карты, оборвал все возможности вернуться к прежней размеренной жизни?
Если они встретятся… Сможет ли все быть как прежде? Смогут ли они притвориться, что Саске ничего не подозревает?
А он-то думал, что все было сложно, когда он увидел, как Итачи и Какаши целуют друг друга на аллее парка! Три раза ха-ха.
И Саске продолжал уклоняться от малейшей возможности увидеться с братом, не способный даже ненавидеть себя за трусость. Сам Итачи встреч тоже не искал, и Какаши больше не улыбался своему бывшему ученику, сообщая, что его ждут там-то и там-то.
И жизнь постепенно… вошла в свою колею. Новое положение дел стало привычным, и Саске уже не бродил бесцельно по дому, не зная, куда ему податься и как унять беспокойно бегающие руки. Все вновь стало как раньше… Как было до того, как Наруто так удачно столкнул его с лестницы. И противное ощущение пустоты, тоски по чему-то важному тоже вернулось.
Конечно, можно было рассказать обо всем Наруто; он бы понял, Саске был уверен. Но какое-то мелкое, ноющее чувство где-то в глубине не позволяло ему произнести ни слова. Чувство неуверенности… в самом себе.
* * *
Шло время; вновь установленный порядок не менялся. С течением дней буря чувств в Саске успокаивалась, зато тоска становилась все более непереносимой. Миссии за миссиями, тренировки за тренировками, требования отца, собрания клана… Все это изнуряло, истощало его, заставляло искать отдыха и покоя. Отвратительное ощущение потери, как будто он лишился члена своей семьи, - да так оно и было. И однажды вечером Саске решил-таки, что с него хватит.
Глупо отрицать очевидное. Итачи был нужен ему – и он был нужен Итачи, Саске знал это, - так почему они должны бежать друг от друга? После всего, через что они прошли, после всех трудностей, которые они преодолели, добиваясь возможности быть вместе, – неужели они дадут этим отношениям погибнуть из-за какого-то поцелуя?
Да! Он встретится с Итачи, и все станет на свои места: Саске объяснит ему, что любит его, очень любит – просто как брата. Итачи поймет – он же сейчас, наверное, думает, что Саске испытывает к нему отвращение, - но Саске объяснит ему, расскажет, что ему все равно, и все наладится! Они останутся просто братьями; и Итачи больше не придется нервничать, скрывая свои чувства, боясь, что Саске оттолкнет его. Потому что Саске этого не сделает. Итачи – его брат, несмотря ни на что.
Так Саске говорил себе в мыслях… но планы так и оставались планами. Потому что возникла другая проблема.
Если раньше он сомневался из-за Итачи, то теперь он начал сомневаться из-за самого себя.
Саске решил остаться «просто братьями»; но любое решение подразумевает наличие альтернативы. И, прокручивая в голове сценарий будущей их встречи с Итачи, младший Учиха не мог не задумываться о том, какой она могла быть – эта альтернатива. Эти… мысли посылали дрожь по всему телу; Саске закрывал глаза и обхватывал плечи руками, пытаясь прогнать нежеланные, непрошеные образы, но невольно представлял, что это пальцы Итачи сейчас касаются его плеч, дразня кожу, точно посылая электрические разряды, даже сквозь одежду. И Саске отдергивал руки, - но все же недостаточно быстро, недостаточно резко, словно пытаясь уцепиться за ускользающие клочки ощущения.
Он бежал этих моментов слабости, словно чего-то постыдного, недостойного. Но они приходили – вновь и вновь, - и Саске поддавался им, пусть на минуту, пусть на пару мгновений позволяя себе заглянуть туда, куда заглядывать не смел. Любопытство, неотступное, медленно тлеющее где-то на задворках души, но постепенно разгорающееся, - Саске был далеко не первым, кого оно сгубило.
И однажды, лежа на своей постели в ночной тишине, когда никто не мог его видеть, Саске позволил своей фантазии зайти достаточно далеко. Этого не может быть, этого не будет – он повторял эти слова раз за разом, убеждая себя в безопасности того, что делает, но в глубине души зная, что лжет самому себе.
Что будет, если руки Итачи скользнут по его груди, ласково, и в то же время требовательно? Что он почувствует, если Итачи опустит голову ему на плечо, уткнется носом в его шею – нет, не целуя, нет – просто щекоча кожу дыханием? Итачи… хотел бы это сделать, наверное? Они будут прикасаться друг к другу – как братья; нет ничего страшного в простом объятии. Но ведь простое объятие так легко может перерасти во что-то большее. Итачи, его Нии-сан…
Нии-сан. Брат.
Саске охнул; по телу пробежала волна сладко-холодной дрожи. Он словно пришел в себя и с внезапной отчетливостью осознал, что рука его сама собой гладит бедро, другая мнет ткань рубашки на груди, а в голове стучит имя Итачи…
Так, стоп. Холодный душ. Быстро!
Саске соскочил с кровати, будто подгоняемый чем-то, и кинулся в ванную. Щеки горели, предательницы-руки нервно подрагивали.
Но вид ярко освещенной ванной только ухудшил ситуацию: в памяти пробудились воспоминания о том, что Саске делал здесь в вечер того дня, когда Итачи поцеловал его. Капли воды на бледной коже, теплые губы, ласкающие запястье… О, нет.
Душ, душ, душ! Холодный, нет, ледяной!
Впрочем, ледяной душ Саске выдержал недолго. Обжигающий холод быстро привел его в более-менее спокойное состояние, и он немного увеличил температуру воды. Стоя под прохладными струями, он откинул голову, прислоняясь спиной к стене, и закрыл глаза, погружаясь в раздумья.
Что с ним в последнее время творится? Хотя нет, не так: что с ним вообще творится? Вся эта история с Итачи и его своеобразным признанием окончательно его запутала.
Может… Может, и он сам тоже?..
Саске зажмурился и помотал головой. Опасная мысль, неправильная! Этого не может быть; он любит Итачи, очень сильно любит, но исключительно как родственника. Ничего большего нет и быть не может.
Не может быть, чтобы он влюбился в своего старшего брата.
Саске застонал, закрывая лицо руками и медленно сползая по стене на пол. Боги, что за мысли у него в голове?! С каких пор все в его жизни так перевернулось, что он вынужден разбираться с такими вещами? Где вы, славные деньки, когда главными проблемами было угодить отцу, заботиться о чести клана, выполнять миссии и разучивать новые техники?
Так, ладно. Все не так уж и плохо. Он зря паникует; нельзя сразу разбрасываться такими сильными словами, как «влюбился». На него просто так подействовала вся эта история. Признай, Саске, ты всегда слишком бурно на все реагируешь.
«Возможно… мне просто нравятся мальчики.»
Саске тяжело вздохнул, вцепляясь в мокрые волосы. Одно другого не лучше. Но если подумать… Девушками он и вправду никогда не интересовался; вон их сколько за ним бегало. А Итачи был его самым близким человеком, вот после поцелуя какой-то внутренний механизм и сработал, и начались фантазии.
Юный Учиха задумчиво закусил губу. Да, вполне возможно. Кошмар. И что скажут на это родители? Мама, наверное, примет его в итоге, а вот с отцом сложнее… Он ведь – наследник, на нем висит обязанность породить на свет новое поколение маленьких Учиха.
С другой стороны, может, он и не совсем… «того». По мальчикам. Может, он, это, бисексуален. И вообще, Наруто прав – не такая уж это и редкость: вон, тот же Какаши-сенсей с Итачи…
При этой мысли Саске ощутил всплеск острой, злой ревности и поспешил перейти на другую тему.
Пожалуй, ему просто следует попробовать подумать о ком-нибудь другом, для проверки. Вот… ну хотя бы тот же Какаши-сенсей! Он близкий знакомый, и просто приятный человек, и красивый, должно быть, под этой своей маской. Взглянуть бы на его лицо… Интересно, а Итачи его видел? Наверное, видел; они же с Какаши и целуются вон на каждом углу («Ненавижу!»), и в постели, небось, так еще кувыркаются…
Сознание затопили непрошеные картины, и Саске издал нечленораздельный рычащий звук, зажмуриваясь еще крепче. Не думать об этом! К черту Какаши; срочно переключиться на кого-то другого. Наруто?
Нет, нет, точно не Наруто! Саске нахмурился. Наруто – друг, так же, как и Сакура. Невозможно даже подумать о нем как о – пусть и возможном - любовнике.
«Ага, о друге, значит, нельзя, а о брате можно?» - проклятый внутренний голос.
«О, заткнись!»
* * *
- Саске! Саске! Эй, Саске!
- А..? Что? – Саске разлепил веки, с трудом выдираясь из сетей сна, и сощурился. Прямо над ним маячило обеспокоенное лицо Наруто.
- Тебе, похоже, кошмар снился, - сказал Узумаки, откидываясь назад. – Ты все метался и, - он запнулся, - брата своего звал.
Саске нахмурился, припоминая свой сон, и тут же залился краской, надеясь, что в неровном свете костра этого не будет заметно. Во сне действительно присутствовал Итачи, а также он сам, причем в весьма недвусмысленных положениях. Об этом также явно свидетельствовало небольшое неудобство физиологического характера. Как же хорошо, что он лежит под одеялом! Саске покраснел еще гуще и поерзал, устраиваясь так, чтобы Наруто ничего не заметил.
- Все в порядке, - буркнул Учиха, поворачиваясь набок. Он буквально чувствовал на себе пристальный взгляд друга.
- Саске, у вас… Что у вас случилось?
- Я же сказал: все в порядке! – он чуть повысил голос, но не настолько, чтобы разбудить спящих рядом Какаши и Сакуру. – Если я не ошибаюсь, твоя смена еще не закончилась. Так что сиди и не дергай спящих людей по пустякам.
Наруто ничего не ответил, и Саске невольно стало стыдно. Не надо было с ним так… Он же помочь хотел, да и от сна этого его вовремя разбудил. Не дай боги Саске сболтнул бы что-нибудь этакое, что не позволило бы принять его сон за кошмар!
О да, сон… Саске чуть скрипнул зубами, натягивая одеяло по самые уши. Его «неудобство» никуда не делось, а при воспоминании о содержании сна еще и болезненно заныло. Черт…
Саске всегда считал мастурбацию ниже своего достоинства и предпочитал хорошую тренировку или холодный душ, а в случае, если ни то, ни другое не было возможно, он просто думал о чем-нибудь крайне неприятном. К сожалению, сейчас даже это ему не удавалось.
В последнее время такие вот сны стали его бичом. Раньше ему казалось, что буйство гормонов, кружившее головы его сверстникам, почти не затронуло его самого, и Саске только с удивлением косился на безумства своих друзей, провожающих страстными взглядами и горячо обсуждающих всех более-менее симпатичных девушек. Но если когда-то Саске мог с чистой совестью не обращать на требования своего организма внимания, то сейчас проблема встала перед ним во всей красе. В буквальном смысле.
Итачи начал ему сниться. И если бы просто сниться! Но нет, после этих снов Саске просыпался в поту, тяжело дыша, и ему срочно приходилось бежать в тот самый холодный душ. Или, как вот сейчас, обходиться так. Проклятье…
Но это была только маленькая часть проблемы. Куда больше Саске волновал другой аспект. При одной мысли о брате его буквально скручивало от тоски; воспоминания об их прогулках в парке, о маленькой квартирке Итачи, где они любили сидеть, вертелись в голове, будто дразня его тусклыми иллюзорными подобиями реальных прикосновений, улыбок, звуков голоса. С какой-то болезненной методичностью Саске восстанавливал в воображении мельчайшие жесты Итачи – от того, как он заправляет за ухо выбившуюся из хвоста прядь, до походки и излюбленных выражений. Эта скрупулезная точность, этот лихорадочный восторг от припоминания подобных ничего не значащих деталей пугал Саске, отталкивал его; но остановиться он не мог. Подобно запретному плоду, воспоминания привлекали его, соблазняли, словно упрашивая: «Давай же, попробуй еще, мы знаем, ты хочешь».
Это было неуловимо похоже на тоску, которая грызла Саске в то время, когда отец запретил им видеться, застав их вместе после фестиваля. Похоже – и в то же время по-другому, как будто он узнал, открыл что-то, что раньше только смутно чувствовал.
Нет, он положительно сходил с ума.
* * *
Саске раздраженно мерил шагами свою комнату, машинально подстраивая ходьбу в такт громкому тиканью часов. Сколько недель уже прошло с тех пор, как они с Итачи в последний раз виделись? Безумие, безумие какое-то… Он ни о чем не может думать с тех пор, кроме него. Миссии? Команда? Дзюцу? Что вы! Наш Саске не может посвящать им свое время, наш Саске занят: он о брате думает.
И ведь хотел же встретиться с Итачи, поговорить, привести отношения в норму. Так почему не встретился? Струсил. А почему струсил? Давай же, Саске, признайся! Потому что… Потому что…
Потому что, возможно, наверное, похоже, он не хочет… оставаться с ним просто братьями.
О, боги.
Саске стиснул голову руками и опустился на пол рядом с кроватью. Ладно, хорошо. Спокойно. Ты это признал, Саске, молодец. Что будем делать дальше?
Попробуем рассуждать логически: без Итачи плохо. Значит, нужно быть с Итачи. Итачи его любит. Он любит его в ответ. Проверено временем, так что на реакцию на поцелуй это не спишешь. Какая-нибудь девчонка может вообразить, что влюблена в симпатичного ей человека, если он окажет ей знак внимания, но он-то не какая-нибудь девчонка! Он от этого чувства долгое время пытался избавиться, а не вышло. Да и Итачи – не мальчик с соседней парты, а его брат. Одного с ним пола, заметьте. Просто так, без серьезной на то причины Саске о нем мечтать не стал бы.
В этом-то и заключается главная проблема. Они – единокровные братья. Рожденные одной матерью, зачатые одним отцом. Братья. Как ни поверни – а так нельзя.
С другой стороны – кому какое дело? Родителям знать об этом уж точно не полагается, как и всем прочим. Наруто, Какаши и Сакура… Тут сложнее, но их его личная жизнь по сути дела тоже не касается. Ну, возможно, Какаши касается, но здесь он как-нибудь разберется. Единственным по-настоящему заметным препятствием остается мораль.
О да. Мораль. Та самая, что заставила Итачи выдать себя, показать своему брату, что он к нему испытывает. Та самая, что заставляет теперь самого Саске сидеть тут в смятении, не зная, что ему делать. Но если вдуматься… Что такое мораль? Свод указаний, регулирующий и облегчающий жизнь общества в целом. Она нужна, конечно, кто спорит. Но какой вред – если подумать – какой вред они с Итачи могут нанести? Что себе, что другим? Они никого не принуждают, никому не мешают, они просто любят друг друга – чуть сильнее, чем предписано. Почему людям надо на все ставить ограничения? Даже на любовь? И это притом, что они называют ее самым прекрасным чувством и утверждают, что она побеждает все.
Ограничения, вечные ограничения! Саске зашипел сквозь зубы. Все его терзания, все его душевные метания – все из-за этих дурацких ограничений! Не будь их – разве стал бы он сомневаться, стал бы отрицать очевидное?
А все же… Неужели очевидное?
Саске еще ниже опустил голову, зарываясь пальцами в жесткие пряди. Да, очевидное. Признай. Хватит трусить. Твой брат никогда не бежал от себя самого. А ведь Саске так и не знает, за что его вышвырнули из клана… Итачи не хочет об этом говорить, а отец отвечает, что у него был «опасный образ мыслей». Да, Саске помнил, - и речь перед разбитым гербом, и секреты от отца. Но ничего конкретного
Ладно, сейчас не об этом речь. Саске должен решить, что ему делать. В ближайшую… скажем, неделю. Да. И ровно через неделю он претворит свое решение в жизнь, каким бы оно ни оказалось.
* * *
Но через неделю Саске так ничего и не сделал. И через две недели – тоже. Он тянул и тянул с действиями, а время шло, и тоска становилась все более невыносимой. Они не виделись с осени; сейчас же за окном бушевала весна, как всегда, ранняя и пышная в стране Огня.
А потом Саске устал. Он устал колебаться и сомневаться, устал прятаться, устал стыдиться своих чувств и опасаться за свою нормальность. И он сдался; просто перестал бороться с собой.
Все вдруг стало простым и понятным. Безумная путаница эмоций, не дававшая ему покоя несколько месяцев, вдруг словно отошла на второй план, отпустила его, и юный Учиха с каким-то отстраненным изумлением обнаружил в себе уверенную, спокойную решимость. Теперь он твердо знал, что для него по-настоящему важно, а что нет, и это наполняло его такой смелостью, о какой он и помыслить не мог раньше.
Да; Учиха Саске решил взять судьбу в свои руки.
А потому, выгадав удачный момент между миссиями, когда у него не было тренировок, Саске направился к окраине конохского парка, находившейся неподалеку от дома Итачи. За годы общения с братом Саске успел хорошо изучить его привычки и знал, какой дорогой тот обычно возвращается домой от офиса Цунаде. Итачи всегда стремился передвигаться быстро и незаметно, а потому избегал людных перекрестков и предпочитал короткий путь через кроны деревьев, тем более что улица, на которой он жил, упиралась в буйно заросший уголок парка, где редко кто бывал.
Саске знал, что Итачи теперь был командиром элитного отряда АНБУ, отвечавшего за безопасность в самой Конохе, а потому бывал дома почти каждый день. Оставалось только надеяться, что сегодня у него не было ночного дежурства.
Младшему Учихе повезло. Солнце уже садилось, когда он уловил в молодой, но уже густой листве движение и ощутил легкий след знакомой чакры. Отойдя от парковой ограды, к которой прислонялся, Саске поднял голову и негромко позвал:
- Нии-сан.
Несколько мгновений ничего не происходило; пара листков упало к его ногам, а потом Итачи бесшумно опустился на землю перед ним.
Сердце подпрыгнуло в груди, когда Саске впервые за несколько месяцев взглянул на своего брата. Он ничуть не изменился: все то же бесстрастное лицо, все те же непроницаемые глаза. На нем была стандартная униформа АНБУ, только ненужная уже маска висела на поясе.
- Ты что-то хотел… Саске? – он говорил тихо. Ни одной эмоции, ни одного проявления чувства – холодно-ровная сдержанность.
- Итачи… - младший Учиха сам поразился тому, как хрипло прозвучал его голос, но тут же запретил себе думать об этом; не время. Он подошел ближе, медленно, не чувствуя ног; темные глаза его брата притягивали, не позволяли отвести взгляд. Шаг, еще шаг, - и они уже стоят лицом к лицу, так близко, что можно разглядеть свое отражение в черноте зрачков. Саске поднял руку, легко касаясь щеки брата кончиками пальцев, и отвел прядь волос от его лица. Сердце бешено колотилось, но Саске не замечал этого. Чуть прикрыв глаза, он подался вперед и наконец дотронулся до губ Итачи своими.
Он успел ощутить сладость, уловить вкус того, чего так давно желал; несколько секунд дурманящего счастья. Но потом Итачи отстранился, - лишь немного, так что их дыхания по-прежнему смешивались, - но все же прервав поцелуй.
- Зачем?.. – прошептал он, глядя на Саске жуткими, больными глазами. Шок, недоверие… Младший Учиха почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Он ошибся? Не так понял?
Нет, нет, нет! Не думать об этом! Он сжег за собой все мосты, решившись на такой шаг, и сейчас собирался идти до конца. Любой ценой добиться понимания – он должен, должен! Это его единственный шанс!
- Я люблю тебя; больше всего на свете, - в голосе Саске начало прорываться отчаяние. – И я думал, ты тоже…
Итачи ощутимо вздрогнул, его глаза потемнели.
- Если ты делаешь это для того, чтобы убедить меня быть рядом, - или, еще хуже, из жалости…
- Нет! – выкрикнул Саске, в ужасе от осознания слов брата. Боги, что он вообразил себе?! – Нет, все совсем не так!
- А как же? – взгляд Итачи стал почти злым. Саске невольно отступил на шаг, но тут же остановился.
- Итачи, послушай… Я многое передумал за это время. И многое перечувствовал. Мне было сложно, очень. Я поначалу боялся, путался, пытался в чем-то себя убедить. Но это глупо – заниматься самообманом. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы понять одну простую вещь, но теперь, когда я ее понял, я не собираюсь молчать и прятаться.
Саске твердо вздернул подбородок и вновь подошел к брату вплотную. Итачи молчал, на первый взгляд слушая его спокойно, но краем глаза Саске заметил, как подрагивали его пальцы.
- Это все странно, и запутано, и незнакомо… Ты… Я… Я уже и сам не понимаю, что это такое. Но одно я могу сказать тебе точно, - Саске вновь внимательно посмотрел в глаза брату и улыбнулся, - Я делаю это, потому что хочу.
И он вновь накрыл губы Итачи своими – мягко, осторожно, так же, как когда-то брат поступил с ним. Его руки лежали у Итачи на плечах, и он ощутил, как мышцы под его пальцами расслабляются, услышал легкий вздох, – и в следующий миг Саске оказался сжат в судорожном, почти болезненном объятии, а его губы были смяты жарким, безумным поцелуем. Шокированный в первую секунду юноша быстро пришел в себя – а может, окончательно забылся? О, он не собирался отставать от своего брата: Саске обвил руками шею Итачи и ответил на поцелуй с такой яростью и страстью, каких прежде и не подозревал в себе. Все мысли, донимавшие его несколько месяцев, исчезли, сметенные одним-единственным чувством восторга. Восхитительно, боги, как же восхитительно!
Когда голова начала кружиться от недостатка кислорода, Итачи отпустил его губы, но лишь на мгновение – для того, чтобы вновь накрыть их поцелуем, столь же горячим, но более ласковым и нежным. Он прекрасно владел искусством доставлять удовольствие, и Саске упивался новыми ощущениями, еще крепче прижимаясь к Итачи, какой-то частью все еще не смея поверить, что это происходит на самом деле. Маска АНБУ, висевшая на поясе у Итачи, больно впивалась в бедро, но юноша не обращал на это никакого внимания, пытаясь отвечать на уверенные, жаркие ласки. Кто бы мог подумать, что его суровый, сдержанный брат может быть таким… Таким.
Они оба знали, что переступают сейчас какую-то границу. Оба чувствовали, что делают что-то запретное; но одно осознание того, что они – родные братья, пьянило и заставляло с еще большим остервенением целовать друг друга.
Нет, проносилось у Саске в голове, это не влюбленность. Или не совсем влюбленность. Влюбляются в чужих людей, в незнакомых. Итачи же был рядом, сколько Саске себя помнил. Итачи был близким. Итачи был родным. Зачем нужен кто-то чужой, если есть Итачи? И Саске любил его, любил всегда; он тянулся к своему старшему брату, даже если тот отталкивал его, и ни на минуту не переставал любить. А потом… Да, может, потом Саске в него влюбился.
И потому он не чувствовал ни вины, ни смущения. Они снова вместе. Они любят друг друга. Они больше не расстанутся.
Учиха Саске был счастлив.
* * *
Когда позже вечером Какаши зашел в квартиру Итачи, он застал Учиху стоящим у окна, облокотившись о подоконник. Джонин сразу же почувствовал, что случилось что-то важное, и опустился на кровать, ожидая, когда его младший друг решит заговорить.
- Я целовался с Саске сегодня.
Какаши ошеломленно поднял на него взгляд.
- Что?!..
- Я думал, что отвадил его от себя, и, узнав о моих чувствах к нему, он станет держаться от меня подальше, - Итачи продолжал смотреть в окно. – Я просчитался. Как вышло, я только его привлек.
- Как ты вообще с ним столкнулся? – озадаченно спросил Какаши, пытаясь привести мысли в порядок. Да, Учиха определенно умеют преподносить сюрпризы!
- Он сам меня нашел. Сам меня поцеловал; сказал, что хочет этого. И он не врал.
- Вот как, - пробормотал Какаши, чувствуя, как в сердце закрадывается печаль. Итачи, а теперь и Саске... Бедные дети. Что, когда пошло с ними не так? – И… что ты будешь делать?
Итачи резко повернулся, и Какаши, наконец встретившись с ним взглядом, чуть вздрогнул. Глаза у старшего Учихи были совсем безумные.
- Я буду видеться с ним. Он сам это начал. Он пришел ко мне, сам; ты же видел, Какаши, ты же знаешь, - это прозвучало чуть ли не умоляюще, - Я сделал все, чтобы оттолкнуть его, я отпустил его, но он вернулся – все равно. Он мой брат, он не сдастся; и я не хочу больше бороться. Я буду видеться с ним, Какаши! – голос у Итачи сорвался.
- Успокойся, - мягко произнес джонин, осторожно беря Учиху за плечи и усаживая на постель рядом с собой. – Я ни в чем не виню тебя, и никто не может тебя винить. Успокойся.
Некоторое время они молчали.
- Я не знаю, чем это обернется, - глухо пробормотал Итачи, уперев отсутствующий взгляд в пол.
- Мы посмотрим, - ответил Какаши.
- Ты не возражаешь, если мы сегодня… не будем спать вместе? – голос у Учихи был по-прежнему тихий.
- Конечно, - Какаши успокаивающе сжал его плечо. - Не думай об этом.
* * *
- Отец.
Фугаку поднял взгляд от утренней газеты и посмотрел на сына, стоявшего перед ним.
- Где ты был вчера до позднего вечера?
- Гулял, - беспечно отмахнулся Саске. В общем-то, это было правдой – после вчерашнего свидания с Итачи младший Учиха находился в слишком возбужденном состоянии, чтобы идти домой, так что он часов до одиннадцати бродил по улицам Конохи, не разбирая дороги и не в силах стереть с лица счастливую улыбку.
- Отец, я хочу попросить тебя кое о чем. Я хочу вступить в полицейский корпус.
- Саске, неужели! – Фугаку аж привстал со стула. – Кажется, ты наконец-то вырос! Я очень рад слышать эту просьбу; пора бы тебе войти в семейное дело и бросить эти свои бесконечные миссии вне Конохи. Я устрою тебя в полицейский корпус. Но не думай, что я так же буду помогать тебе в чем-либо еще; по карьерной лестнице ты будешь взбираться абсолютно самостоятельно.
- Конечно, отец, я понимаю. Иного я бы сам не пожелал, - Саске благодарно поклонился.
- Ты действительно мой сын, - удовлетворенно произнес Фугаку, с гордостью оглядывая юного наследника клана. – Я надеюсь, ты не запятнаешь честь клана Учиха.
- Ты можешь на меня положиться, отец, - Саске улыбнулся ему и, кивнув, удалился, ничем не выдавая внутреннего ликования. Итак, теперь он может все время находиться в Конохе. Конечно, в этом есть и минусы, да и миссий с привычной и любимой командой номер семь больше не видать… Ну да они все уже джонины, пора бы уже каждому заняться своим делом.
Зато теперь он сможет чаще встречаться с Итачи! Саске зажмурился от радости и широко ухмыльнулся, пользуясь тем, что его никто не видит. Вчерашняя эйфория, когда хотелось просто бегать и смеяться от счастья, не прошла, а только подуспокоилась. Саске по-прежнему казалось, что он готов взлететь, но теперь это чувство оказалось под его строгим контролем. Словно вдруг пропала вся нерешительность, все опасения: Саске начал действовать смело и уверенно. Стоя перед отцом, он ни секунды не колебался, точно зная, что ему нужно сделать и зачем.
Оставалось только сообщить обо всем Наруто и Сакуре.
* * *
Когда Саске появился на тренировочной площадке, там был один Наруто. Заметив Учиху, он прекратил разминаться и широко улыбнулся. Саске заулыбался в ответ, снимая куртку и вешая ее на ветку.
- Привет, Наруто.
- Привет, Саске. Судя по твоей довольной роже, ты наконец-то помирился с братом.
Учиха на мгновение замер и изумленно взглянул на друга.
- Что..? Откуда ты..?
- Ой, да ладно тебе. Ты полгода ходил как в воду опущенный, как раз с тех пор, как вы прекратили общаться. На каждое упоминание о своем брате аж вздрагивал весь. А тут появляешься весь сияющий, да еще и с улыбкой до ушей…
- Ладно, ладно, хватит, - Саске хмыкнул. – Ну да, мы… помирились. Хотя, если честно, мы и не ссорились вовсе.
- Да? – Наруто с интересом склонил голову набок. – А что тогда у вас произошло?
Тут Саске понял, что с этой темой следует заканчивать – он и так зря углубился в подробности. Еще не хватало, чтобы Узумаки начал что-то выяснять.
- Какая разница, все равно все уже в прошлом, - он натянул на лицо безмятежное выражение. – Не хочешь размяться, пока Какаши с Сакурой не пришли?
- Да я собственно этим и… - начал было Наруто, но его прервали.
- Саске-кун, Наруто, привет! – к ним подбежала Сакура. – Простите, что опоздала – мне нужно было занести к Цунаде-сама результаты разработок… Ну вы знаете, то лекарство, над которым она просила меня подумать.
В последнее время Сакура буквально разрывалась между своим ученичеством у Цунаде и командой. Медицина увлекала ее, а задания Пятой Хокаге были весьма сложными, но об уходе из ставшей второй семьей команды номер семь девушка не могла и помыслить.
Известия Саске определенно будут для нее ударом.
- Ничего страшного, Сакура-чан, Какаши-сенсей все равно пока не объявился, а мы собирались новую командную тактику попробовать. Так что, если хочешь, можем…
- Начать тренировку, - донесся откуда-то сверху голос Какаши. Трое его бывших учеников задрали головы и обнаружили его сидящим на ветке ближайшего дерева. – Простите, мне пришлось помочь милой девушке…
- Знаем, знаем, - недовольно прервали его Наруто и Сакура. – Спускайтесь уже.
Саске промолчал, размышляя над тем, рассказал ли Итачи их сенсею о вчерашней встрече или нет, а если рассказал, то насколько подробно. Поймав на себе быстрый, но очень заинтересованный взгляд Какаши, Учиха почувствовал, что у него начинают краснеть уши.
Так, к делу.
- Какаши-сенсей, Наруто, Сакура… У меня важные новости, – дождавшись, пока все обернутся к нему, он продолжил: - Боюсь, я вынужден прекратить работу с вами в команде. Я поступаю на работу в полицейский корпус. Вы знаете, это наше семейное занятие, и от меня ожидалось, что рано или поздно я займу в нем свое место.
- Что… Как?.. – на Сакуру было больно смотреть; да и Наруто не выглядел особо обрадованным. А вот Какаши казался скорее печальным, но по какой-то иной причине.
- Полицейский корпус, да? – тихо пробормотал он, но тут же повысил голос. – Что ж, поздравляю тебя. Думаю, ты не подведешь свою семью.
- А что будет с командой номер семь? – этот вопрос задал Наруто. Не зло, не обиженно – просто поинтересовался.
- Думаю, команду расформируют, - спокойно ответил Саске, глядя другу в глаза.
- Но Саске-кун, как же так?! – Сакура была готова заплакать. – Мы же… Мы же не можем вот так…
- Это будет лучше для всех, - мягко сказал Учиха, повернувшись к ней. – Мы все носим звание джонинов, мы не можем вечно ходить на миссии вместе. Ты теперь сможешь заняться медициной вплотную; я же знаю, тебе очень это нравится, - он чуть улыбнулся, пытаясь ободрить расстроенную девушку. – Команда только мешала тебе, но ты не хотела бросать ее. К тому же, то, что мы больше не будем выполнять задания вчетвером, вовсе не значит, что мы перестаем быть одной командой. Нас связывает куда больше, чем простая формальность – разве я не прав? – он обвел всех троих вопрошающим взглядом.
Наруто улыбался.
- Знаешь, Саске-теме, иногда я тебя просто обожаю, - Узумаки повернулся к Сакуре. – Не расстраивайся, Сакура-чан. Он прав: мы давно стали куда ближе друг другу, чем просто боевые товарищи. И не думаю, что место работы как-то может повлиять на наши отношения. Так что не надейся, Саске-теме, - Наруто подмигнул ему, - ты от нас так просто не избавишься.
- А я и не надеялся, придурок, - усмехнулся Учиха. - Главное, чтобы ты не забыл об этом, когда станешь Хокаге и будешь ходить по деревне весь такой важный и занятой.
- Хокаге никогда ничего не забывает, - Наруто с достоинством поправил воображаемую четырехугольную шляпу.
- Ну что ж, смотрю я, вы сами уже со всем разобрались, - улыбка Какаши, как всегда, была скрыта маской. – Горжусь своими детками; вы уже совсем выросли. Старому учителю пора уходить на покой.
- Но, может, мы хотя бы тренироваться будем вместе… иногда? – взмолилась Сакура.
- Почему бы и нет, - согласился Наруто. – Совместные тренировки – это всегда полезно; а ты ко всему прочему еще и сможешь дать лишний раз по шее гаду Саске. А, Сакура-чан?
Все еще подавленная девушка попыталась робко улыбнуться.
Саске чуть покачал головой, глядя на них. Ну почему Сакура все никак не откажется от своей идеи о влюбленности в него? Ведь Наруто она по-прежнему очень нравится, просто Узумаки перестал так уж явно это проявлять. И ей самой он не безразличен; но нет, она все еще продолжает убеждать себя и окружающих, что ей нужен только Саске. По привычке, что ли?
Хотя – не ему рассуждать о чужой личной жизни.
Решив оставить их наедине, Саске быстро попрощался, отговорившись какими-то делами, и поспешил удалиться; Какаши последовал его примеру.
Глава 4(продолжение в коментах)
тыкУчиха Фугаку не мог нарадоваться на сына. За несколько недель службы в полицейском корпусе Саске успел заслужить всеобщее уважение, и коллеги не уставали поздравлять его отца.
В первый же день на юного Учиху свалили кучу бумажной работы, но Саске взялся за нее с энтузиазмом и в итоге вышел в этой схватке победителем. Это испытание было только первым в череде неприятных заданий. Ему – джонину! – поручали в огромных количествах черную работу и нудные рутинные задания, но Саске не жаловался и со всем справлялся с блеском.
Ему объяснили, что полицейский корпус стоял особняком среди организаций Конохи, и в пределах его стен ранги и боевая репутация не значили ровным счетом ничего. Джонин или чунин - неважно, ты либо хорош, либо нет - и, если верно второе, тебе не место в полиции.
Саске поначалу встретили косые взгляды и перешептывания – еще бы, сын командира и наследник клана Учиха! Были все основания подозревать, что он попал сюда по протекции и звания получать будет тем же способом. Однако сомнения развеялись как дым, стоило Саске показать, на что он способен - любое данное ему поручение выполнялось качественно и в рекордные сроки. Правда, близко ни с кем из коллег Саске не сошелся: он избегал разговоров не по делу, а на предложения сходить куда-нибудь после работы или поболтать в курилке отвечал холодным взглядом угольных глаз и вежливым отказом. И от него вскоре отстали, сочтя просто мрачным и необщительным.
Однако некоторые из старших офицеров, а именно те трое, что когда-то вели следствие по делу о самоубийстве Учихи Шисуи, продолжали перешептываться, пока в конце концов Фугаку это не надоело.
- Прекратите следить за моим сыном, - объявил он, отведя их в сторону в одном из коридоров полицейского управления. – Он ничем не заслужил такого обращения.
- Простите, командир, но осторожность не бывает излишней, - возразил один из офицеров. – Мы уже имели возможность увидеть, к чему приводит преступная халатность и попустительство в отношении таких вот талантливых детей.
- Вы не посмеете приставить к Саске надсмотрщика, - на скулах Фугаку играли желваки.
- Чтобы он закончил так, как Шисуи? Нет уж, спасибо, - бросил самый молодой из офицеров. Старший товарищ осуждающе на него покосился.
Фугаку с трудом подавил вспыхнувший гнев.
- Мне кажется, за десять лет Саске вполне доказал свою надежность и преданность клану Учиха. Вы не имеете права подозревать его в чем-то, основываясь только на чертах его характера.
- Осмелюсь заметить, командир, но вы поручались и за Итачи… А спустя пару недель отказались от него.
- Вы намекаете, что чувства к Саске как к сыну могут ослепить меня? – Фугаку уже с трудом сдерживал ярость. – Полагаю, вы так же сомневаетесь в способности своего командира учиться на своих ошибках? Может, и в моей компетенции?
Трое обвинителей опустили глаза и отступили назад; прямой бунт был совсем не тем, чего они желали.
- Я хочу, чтобы вы внимательно меня выслушали, - Фугаку дождался, когда все его собеседники поднимут на него глаза, и обвел их взглядом. – Если я услышу, что кто-то из вас установил хотя бы подобие слежки за моим сыном, или настраивает кого-то против него, я буду иметь полное право осудить виновного за превышение полномочий и распространение ложных слухов. И будьте уверены, я это сделаю. Вы все поняли? – дождавшись утвердительных ответов, Фугаку кивком отпустил их и, резко повернувшись, направился к своему кабинету.
На пересечении двух коридоров он столкнулся с Саске, спешащим куда-то с пачкой документов в руках.
- Командир, - Саске вежливо поклонился. На работе он никогда не называл Фугаку отцом.
Глава клана Учиха некоторое время изучал юношу взглядом и внезапно тепло улыбнулся.
- Я горжусь тобой, Саске. Ты – лучший сын, какого я мог бы желать.
И, легонько сжав его плечо напоследок, Фугаку прошел мимо.
* * *
Небольшой сарайчик на одной из полузаброшенных тренировочных площадок за пределами деревни был расположен очень удачно: с его крыши открывался прекрасный вид на Коноху. Впрочем, Саске этот самый вид не очень интересовал. К тому же, чтобы им насладиться, юноше пришлось бы круто вывернуть голову.
Итачи сидел на нагретой за день плоской крыше, опираясь спиной на покатую ее часть. А Саске сидел у брата на коленях - лицом к нему, широко расставив ноги и уперев их в крышу по обе стороны от Итачи.
Надо сказать, в первые дни после воссоединения братья предпочли в некотором смысле отступить, сделать пару шагов назад, чтобы привыкнуть к ситуации и оценить возможности. Дикие, отчаянные поцелуи, которыми они обменивались в тот день, были все же слишком резким переходом. В первые дни не было ничего, кроме осторожных объятий и быстрых, робких соприкосновений губами – самых невинных и целомудренных. Они словно обвыкались друг с другом и со своим решением. Но постепенно, понемногу легкие поцелуи становились дольше, глубже; братья больше не отдергивались друг от друга, будто испуганные школьники, и прошло совсем немного времени, как они уже совершенно перестали смущаться.
То один, то другой делал себе крошечные уступки; маленькие, ни на что не влияющие. Что плохого случиться, если пальцы Саске случайно скользнут за воротник рубашки брата, пробегут по его спине? Что дурного, если Итачи, обнимая Саске, опустит руки чуть ниже, чем следует – совсем немного? Но эти едва заметные шажки наслаивались друг на друга, подталкивали дальше; маленькой отдушины, которую они себе ограничили, не хватало, чтобы выплеснуть все эмоции. Пока каждый из них мог достаточно честно сказать, что дальше поцелуев ничего не зашло, что это – просто безобидная игра, но в воздухе словно носились предчувствия, обещая скорое неизбежное, неотвратимое.
Саске как-то попался в руки мамин любовный роман, и из любопытства он его пролистал. Так вот там «погружение в пучину страсти» (в книжке было много забавных метафор) однажды сравнивалось с падением в пропасть. В их же с Итачи случае это скорее был медленный, методичный спуск по стене этой самой пропасти. Со знанием дела и взаимной поддержкой.
Так и получилось, что сейчас братья оказались на крыше забытого всеми сарайчика в столь двусмысленной позе. Правда, больше их нельзя было упрекнуть ни в чем двусмысленном: они просто разговаривали.
- …В общем, мне в скором времени прочат звание лейтенанта, - Саске поерзал на коленях у Итачи, устраиваясь поудобнее. – Так что, глядишь, скоро я и тебя догоню по рангу, - младший Учиха ухмыльнулся и подмигнул.
- Сомневаюсь я что-то, - хмыкнул Итачи, – для этого тебе придется занять пост капитана корпуса. Думаю, отец пока не слишком хочет оставлять свою должность.
- Все приходит со временем, - с наигранной мечтательностью протянул Саске, упираясь подбородком брату в плечо. Теплый ветерок слегка шевелил волосы на затылке, от крыши поднимался запах нагретого дерева и сухого сена, которым были законопачены щели.
- Как дела у Наруто-куна? – голос Итачи звучал прямо у него над ухом.
- Все хорошо. Походил на миссии в разных командах из тех, которые создаются на раз, для одного задания; в итоге у него теперь куча новых почитателей. Ты же знаешь этого Узумаки – он способен сойтись с кем угодно, причем в кратчайшие сроки. Сакура шутит, что скоро вся деревня будет у него в друзьях, и, если честно, я этому ничуть не удивлюсь.
- Она-то сама как, по-прежнему расстраивается из-за распада вашей команды?
- Сакура? Ну, она все еще иногда вздыхает, глядя на меня грустными глазами, но в целом выглядит довольной жизнью. Она теперь постоянно работает в госпитале, набирается опыта. Говорят, прекрасно справляется.
- Да, это я подтверждаю, - Саске почувствовал, что Итачи улыбается. – Она лечила перелом одному из моих подчиненных. Поразительно быстро поставила его на ноги.
- Знаешь, я очень рад, - Саске вздохнул. – Я все-таки волновался, когда объявлял ей и Наруто о том, что ухожу из команды. Не хочется быть причиной несчастия других, тем более – друзей. Но им это только пошло на пользу, да и Какаши-сенсей, похоже, ничуть не огорчен. Ведь так?
- Так, так, - успокоил его Итачи. – Он, наоборот, говорит, что гордится тобой и твоим поступком; правда, замечает, что новую генинскую команду брать не собирается, так как второй такой нервотрепки не выдержит.
- Мы были трудными детьми, да? – пробормотал Саске, улыбаясь в плечо брату.
Итачи только ласково пробежал руками по его спине, перехватывая его половчее.
- Кстати, о Какаши, - помолчав, сказал Учиха-младший. – Скажи, вот ты… Ну… Ты с ним спишь? – получилось как-то грубо и неуклюже.
В последнее время этот вопрос донимал его все больше и больше: чем ближе они сходились с Итачи, тем сильнее становилось горячее желание получить его только для себя. Саске старался бороться с приступами сумасшедшей ревности, но ничего не мог с собой поделать: воспоминания об увиденной им сцене в парке настойчиво зудели где-то в голове, подстегивая воображение, в такие минуты становившееся особенно изощренным.
- С тех пор, как мы снова стали видеться, - нет.
Сердце юноши дрогнуло и забилось быстрее, посылая волну тепла по телу. Впрочем, это не помешало ему настойчиво спросить:
- Но ты с ним спал?
- Да, Саске, спал, - устало произнес Итачи.
На некоторое время воцарилась тишина.
- Что, допрос окончен? – чуть насмешливо поинтересовался старший Учиха.
- А? О боги, прости, - Саске покраснел. – Я не хотел вот так… Ну, то есть, это не допрос, просто я… Думаю, если бы ты был на моем месте, тебя бы это тоже беспокоило.
- Да я все понимаю, не волнуйся ты так, - Итачи ободряюще погладил его по спине.
- Как вы вообще… настолько сблизились? Просто любопытно.
- Долгая история. Я расскажу тебе как-нибудь, если захочешь.
- Угу, - удовлетворенно пробормотал Саске, закрывая глаза. Он понимал, что больше от своего брата он сейчас ничего не добьется – Итачи вообще не отличался разговорчивостью. Зато он принадлежит только ему – и больше никому. Боги, хорошо-то как!..
Не особо задумываясь о том, что он делает, Саске опустил голову и прижался губами к шее Итачи. Какой-то частью сознания он отметил, как напрягся его брат, но не обратил на это большого внимания; теплая сухая кожа под его губами, биение пульса под ней, прядь волос, щекочущая ему щеку… Саске блаженно жмурился от удовольствия, оставляя второй поцелуй рядом с первым, третий – чуть пониже, перемещаясь дальше, целуя плечо…
- Саске… - голос Итачи был едва слышен.
- Ммм?
- Саске, - Итачи резко взял его лицо в руки и заставил посмотреть себе в глаза. Младший Учиха спокойно встретил его взгляд, чуть улыбаясь безмятежной, полупьяной улыбкой: ему нечего было стыдиться и нечего бояться.
Если Итачи и хотел что-то сказать, он не стал этого делать; он просто слегка покачал головой и поцеловал брата в губы. Саске, ничуть не смущаясь, обнял его за шею и с готовностью ответил.
Спуск становился все более стремительным.
* * *
Позже вечером, лежа в горячей ванне, Саске устало откинулся на бортик, наблюдая за облачками пара, поднимавшимися от воды. Ему тяжело было облекать чувства в слова; то, что происходило между ним и Итачи, вообще с трудом поддавалось описанию. А уж случившееся сегодня… Саске поежился от сладкой дрожи, пробежавшей по телу. Было смутное понимание, что он почти перешел какую-то черту; ту самую черту, вдоль которой они ходили уже много дней.
Его охватило нервное предвкушение, вроде того, которое наполняло его, когда Итачи поводил головой, так что кончики его волос слегка задевали открытое плечо младшего брата, или когда его губы застывали в сантиметре от щеки Саске, и кожа юноши ныла от ощущения дразнящей близости и тепла. Итачи нравилось вот так играть с ним – легко, чуть насмешливо, но никогда не переступая границы.
Но Саске – Саске уже было мало. Они зашли слишком далеко, чтобы останавливаться.
И он знал, что в глубине души Итачи чувствует то же самое.
* * *
Это был выходной день – в отличие от обычных шиноби, отдыхавших неопределенное время между миссиями, в полицейском корпусе выходные давались регулярно, раз в неделю. Необычная для весны жара по-прежнему висела над Конохой, и братья предпочли спрятаться от нее в квартире Итачи, тем более, что по причине все той же жары слишком много народу устремилось под тень парковых деревьев.
Они лежали на кровати – лицом друг к другу – и говорили о чем-то (Саске не запомнил, о чем); потом разговор сам собой сошел на нет. Они целовали друг друга, неторопливо и ласково, и младший Учиха нежился, объятый чудесной легкостью и спокойствием.
И он не испытывал ни смущения, ни сомнений, неожиданно прижимаясь губами к плечу своего Нии-сана, – во всем более импульсивный и несдержанный, чем брат.
- Саске, - пальцы Итачи взъерошили упрямые волосы у него на затылке. – Что ты делаешь?
Тот, улыбаясь, поднял на него блестящие глаза.
- Люблю тебя.
- Вот как, - тихий смешок, внимательный, задумчивый взгляд.
Новый поцелуй – в губы.
- Нии-сан… - Саске шептал, продолжая улыбаться и теребя воротник его рубашки.
Рука Итачи, чуть задев подушечками пальцев горло, скользнула по его груди и остановилась. Тяжелое, быстрое сердцебиение… Саске обнял брата за шею, придвигаясь ближе; теплое дыхание обдало щеку.
- Не останавливайся, - шепот.
Итачи вздрогнул и чуть отстранился, встречаясь взглядом с Саске. Темные, так схожие с его собственными глаза… И непроизнесенный ответ на незаданный вопрос.
Старший Учиха чуть сжал пальцы, на секунду опустив веки, - и, резко выдохнув, перевернул брата на спину. Не помня себя, он целовал его лоб, щеки, шею, прервавшись лишь для того, чтобы стянуть с него футболку, а потом снова целовал, жадно, страстно, до боли в губах. Саске попытался было протянуть руки, ответить на ласки, но Итачи перехватил его запястья и с силой вжал их в подушку у юноши над головой, не позволяя прикоснуться к себе. Слабая попытка протеста захлебнулась в горячем, властном поцелуе. Саске мог только стонать, изнывая под жаром ласк брата, не соображая уже, что с ним делают, попросту не успевая за Итачи.
А Итачи упивался своей давней, небывалой мечтой, вдруг ставшей реальностью. Голова кружилась, пальцы левой руки, удерживающей запястья Саске, побелели, сведенные судорогой. Но, отбросив в сторону последний предмет одежды, он наконец нашел в себе силы остановиться и приподнялся, отпуская своего брата.
Саске, обнаженный, лежал под ним, доверчиво раскинувшись на постели и послушно не убирая рук из-за головы; черные пряди прилипли к мокрому лбу, ресницы дрожали, полускрыв затуманенные глаза. Распростертый, полностью открытый… Невинный. Пока еще – невинный.
- Что теперь, аники? – Саске смотрел на него с радостным ожиданием.
Аники…
«Учиха Итачи, неужели ты сделаешь это? Неужели ты ляжешь в постель с собственным младшим братом?»
Но Саске смотрел на него, смотрел восторженно, влюбленно и призывно. И последние барьеры, выстроенные в душе Итачи, рухнули. Проснулась какое-то дикое, почти злое ликование, и вместе с тем – пронзительная, отчаянная нежность.
«Саске, мой Саске, мой братик… Мой, мой, наконец-то мой!»
Итачи осыпал его поцелуями, стараясь заглушить неизбежные неприятные ощущения, когда его пальцы проникали в тело младшего Учихи. Тот пытался расслабиться как мог, по мере сил стараясь помочь, сделать все правильно; его трясло от возбужденного нетерпения, смешанного с глухим животным страхом, а потом – и от острых вспышек удовольствия.
Итачи почувствовал, что теряет голову; дальше медлить не было сил. Руки дрожали от напряжения, когда он наклонился к лицу Саске, коротко прикасаясь к его губам.
Юноша ахнул и резко выгнул спину.
- Итачи..! Больно!
- Я знаю, - он прислонил лоб ко лбу Саске, с трудом сдерживая тяжелое дыхание. – Я знаю. Потерпи, не волнуйся, все пройдет, обещаю.
Саске зажмурился, кивнул и затих, сминая в кулаках простыню. Он потерпит; ради Итачи, ради Нии-сана… Ради себя. Ему было больно, странно, неуютно – но это чувство, удивительное чувство заполненности... Кровь от крови, плоть от плоти, сейчас – действительно одно целое.
Кулаки Саске медленно разжались.
- Нии-сан, - позвал он, снова открывая глаза.
Итачи кивнул - понял. Неуклюжий поцелуй – и краткое движение бедрами.
- Ах!..
Саске вновь прогнулся, но на этот раз – не из-за боли. Нет, боль осталась – но она отошла на задний план. Его брат… Его брат…
- Итачи, боги!
Младший Учиха сам не заметил, как забыл держать руки в стороне и обхватил брата за плечи; да и сам Итачи, похоже, не обратил на это внимания. В этот момент Саске вдруг отчетливо понял, что не хочет, чтобы кто-нибудь другой делал это с ним. Никогда. У него нет никого ближе Итачи, и никогда не будет – потому что никто, никто не сможет быть к нему ближе, чем Итачи сейчас. Нии-сан. Брат. Любимый.
- Я люблю тебя, - шептал Саске ему на ухо, надеясь одновременно, что тот его услышит и не услышит; узнает, что переполняет его сейчас - и не заметит, как он теряет разум и тает под его прикосновениями.
А потом Саске уже не мог думать – Итачи не давал ему времени. И младший Учиха позволил ему завладеть собой, растворить в себе – единственному, кому он мог это разрешить.
Когда все закончилось и Саске просто лежал, обняв своего брата, расслабленный, усталый, вылюбленный до капли, он слушал мерное дыхание своего Нии-сана и думал, что никогда раньше он не испытывал такого необыкновенного чувства принадлежности другому; он принадлежал Итачи, целиком и полностью, но и Итачи – Итачи принадлежал ему. Это осознание наполняло его восхитительной уверенностью и восторгом, и Саске заснул, улыбаясь, так и не расцепив объятий.
* * *
Он вернулся домой уже под вечер. На улице давно стемнело, и в квартале Учиха горели фонари.
- Саске, ты пришел! – на звук открывшейся двери в коридор вышла Микото. – Как прошел день?
- Нормально, - автоматически бросил Саске. Его голова была переполнена совсем другими вещами, а на лицо так и просилась блаженная улыбка.
- Ужинать будешь?
- Нет, спасибо. Я к себе, - Саске начал подниматься по лестнице, надеясь поскорее оказаться в безопасности своей комнаты, но его остановил обеспокоенный голос матери:
- Саске, ты хромаешь!
- А? – юноша удивленно бросил взгляд через плечо. – А, это… Растянул ногу на тренировке.
Микото укоризненно взглянула на него.
- Ты тренируешься в выходной день? Саске, иногда нужно и отдыхать!
- А когда мне тренироваться, по рабочим дням? – он полностью обернулся и одарил мать улыбкой. – Не волнуйся, я не перетружусь. Передай отцу, что я пошел спать. Спокойной ночи!
- Спокойной, - отозвалась Микото, но тревога из ее глаз не исчезла.
* * *
- А вот и я! – Наруто спрыгнул на землю с ветки ближайшего дерева. – Прости, бабулька Цунаде задержала. Ты о чем-то поговорить хотел?
- Да, - Саске опустил взгляд, набираясь смелости.
- Ну и..? – Наруто вопросительно посмотрел на него, подходя ближе.
- Я влюбился.
- О! Это неожиданно, - Узумаки расплылся в широкой ухмылке. - Саске, да ты, никак, начинаешь превращаться в человеческое существо? Поздравляю! И кому же повезло растопить ледяное сердце наследника клана Учиха?
- Итачи.
- Что?! – Наруто поперхнулся. – Прости?
Саске вздохнул, по-прежнему не отрывая глаз от земли, и монотонно произнес:
- Да, ты правильно расслышал. Нет, я ни обо что не бился головой. Хотя что с ума сошел – возможно.
- Но он же…
- Мой брат. Да, я в курсе, - Саске неуверенно поднял взгляд на друга.
Наруто молчал, похоже, не находя, что сказать. Но, по крайней мере, на лице его не было ни ужаса, ни отвращения – только шок. Саске невольно почувствовал легкое облегчение; впрочем, его друг всегда славился своей потрясающей терпимостью к самым невероятным вещам.
Тем временем Наруто более-менее пришел в себя и задумчиво почесал в затылке.
- Ты знаешь, а я почему-то… не удивлен.
- Не удивлен?! – Саске изумленно воззрился на него.
- Ну, то, что девушки тебя не интересуют, я подозревал давно – вон их сколько вокруг тебя вьется, а ты их будто вообще не замечаешь. А после того, как ты несколько лет чуть не вис на своем брате, а потом устраивал сцены ревности – куда уж тут удивляться! – Наруто покачал головой. – О боги… Ну и семейка у вас…
- Это еще не все, - Саске чуть покраснел. Быстрее, высказать все, пока не растерял храбрости. – Вчера я… В общем, я лишился девственности.
Наруто замер.
- С ним?..
- Нет, с духом Первого Хокаге! – сорвался Саске. – Да, черт побери, с ним! Наруто, ну прекрати же мне нервы трепать, ответь уже что-нибудь!
Он умоляюще взглянул на друга, и тут… Узумаки внезапно начал хохотать.
- Ты чего? – ничего не понимая, спросил Саске.
- Ой… Ха-ха-ха! Извини… - Наруто все никак не мог отсмеяться. – Но ты просто подумай: Учиха Саске… Юный гений, красавчик, мечта половины женского населения Конохи… Из всех, всех девушек… Хорошо, пусть даже парней… Выбрал своего брата! Лишился девственности! А-ха-ха… Ой, не могу… Вот это называется – насмешка судьбы!
- Нашел повод для шуток, - буркнул Саске, но уголки его губ сами собой приподнялись.
- Прости, прости. Ох, - Наруто вытер выступившие слезы. – Я не со зла, правда. Просто это действительно смешно. Бедная Сакура-чан!
Саске поморщился.
- Я не про Сакуру спрашиваю.
- Да я понял… Расскажи хоть, как тебя угораздило, - Наруто присел на траву под деревом.
Саске вздохнул, мысленно смиряясь со своей участью, и, нервно расхаживая по поляне, начал говорить.
- Вот оно как, - пробормотал Наруто, когда он закончил. – Мда… Бедный Итачи.
- Это еще почему? – удивленно моргнул Саске.
- Так ведь он, выходит, уже давно к тебе… не совсем по-братски относился. А теперь вспомни, как ты себя с ним вел – то прижмешься, то голову на колени положишь, то еще чего… Я бы на его месте сдурел.
Саске почувствовал, что краснеет.
- Не уходи от темы. Так что… ты скажешь?
- А что я могу сказать? Если ты ждешь, что я буду бегать кругами и кричать: «Спасите, мой лучший друг – извращенец!» - ты ошибаешься. Я, конечно, не большой поклонник инцеста…
- Наруто!
-
-
26.04.2008 в 16:08- Да, - не задумываясь, ответил Учиха.
- Значит, это все и решает. Поверь, видеть тебя счастливым куда приятнее, чем мрачным и недовольным. Так что, если для того, чтобы ты себя хорошо чувствовал, Итачи нужно держать тебя в своей постели – пускай. Хотя я все равно считаю это странным.
- Ну это-то понятно, - хмыкнул Саске, с облегчением выдыхая. – Ох, Наруто… Ты не представляешь, как я волновался, - он устало провел по лицу ладонью.
- Зря волновался, - отрезал тот, а потом внезапно пробормотал: - Да уж, а ведь если подумать, так это я во всем виноват…
- С чего бы?
- А с того: забыл, что ли, кто тебя с лестницы столкнул?
Саске хмыкнул.
- А ведь и правда. Ну что ж, Узумаки, поздравляю тебя – ты способствовал превращению своего друга в извращенца.
- Да ну тебя, - Наруто пихнул его в плечо. – Я же из лучших побуждений…
- Кто ж спорит? Я тебе благодарен, - Саске послал ему свою фирменную усмешку.
- И, кстати, - помолчав, добавил Учиха. – Я хотел попросить: не говори ничего Сакуре. Она… не поймет.
Наруто кивнул.
- Не скажу. А Какаши-сенсей?
- А что Какаши-сенсей? Думаю, он уже в курсе последних событий. Ему было кому рассказать.
Узумаки с любопытством наклонил голову.
- Ревнуешь?
- Нет, - буркнул Саске, всем видом давая понять, что тема закрыта.
- Ладно-ладно. Эй, теме, - Наруто подождал, пока Учиха вновь не поднял взгляд на него. – Можно задать тебе личный вопрос?
- Ну давай, попробуй.
- Как оно было-то? – блондин смотрел на него горящими глазами.
Саске усмехнулся.
- Невозможно, Наруто. Невозможно правильно.
* * *
С того дня, когда Саске впервые отдался своему брату, все вдруг стало удивительно просто и ясно. Страх ушел, как и последние колебания, а чувства словно стали острее. Нарушенные табу и запреты нашептывали о себе с каждым поцелуем, с каждым моментом близости, но это еще больше дурманило их, кружило голову, заставляло адреналин бурлить в крови. Саске принимал это, как часть себя, как что-то естественное и неотделимое.
А Итачи по-прежнему не позволял ему прикасаться к себе в постели. Саске думал, что понял, почему: старшему Учихе было легко осыпать его ласками, пуская в ход все знания и умения, выплескивать давно копившиеся чувства, но мысль о том, что его маленький брат, которого он когда-то носил на руках, которому читал вслух, будет ублажать его… пугала. Саске пока что смирился и использовал данное ему время по максимуму: он учился.
Послушно цепляясь руками за простыню или вплетая пальцы в волосы Итачи (самое большее, что было ему дозволено), он следил за своим братом из-под полуопущенных ресниц, активировав Шаринган. Каждый нерв его трепетал от удовольствия, и сконцентрироваться было почти невозможно, но многолетние тренировки сделали свое дело: навыки были доведены чуть ли не до автоматизма. Он ждал нужного времени; ждал, когда Итачи расслабится, ждал, когда его движения перестанут быть бешено-дикими, сметающими любую попытку взаимности.
И Саске дождался. Поцелуи его брата стали спокойнее, мягче, и наконец младший Учиха решил, что пора и ему отплатить тем же.
Осторожно взяв брата за плечи, он подтолкнул его и опрокинул на спину, оказавшись сверху.
- Саске..? – к счастью, особой тревоги в глазах Итачи не было.
- Шшш, - юноша приложил палец к его губам и чуть улыбнулся. – Моя очередь.
А потом он просто позволил своему Шарингану сделать за него всю работу. Нужные действия приходили на ум словно сами собой, и Саске старательно выполнял их, чуть изменяя по своему усмотрению. Он изучал тело своего брата, ища места, от прикосновений к которым Итачи чаще вздрагивал, то прикусывая, то нежно щекоча языком кожу, и наслаждался реакцией, которую вызывал. Слабый стон, чуть сильнее сжимавшие его волосы пальцы, - и приглушенный вскрик, когда губы Саске коснулись самой чувствительной части его тела. Юноша только усмехнулся и закрыл глаза, позволяя Шарингану управлять собой.
-
-
26.04.2008 в 16:10Итачи содрогнулся, хватка на волосах Саске стала болезненной, а потом разжалась. Юноша удовлетворенно поднял голову, вытирая губы, и откинулся назад.
- Ну как? – ухмыльнувшись, спросил он.
На щеках Итачи пылал румянец.
«Мой младший брат… Мой младший брат только что…»
- Зачем ты это…
Саске обреченно покачал головой и, наклонившись, легко поцеловал его.
- Потому что мне хотелось. Тебе не кажется, что ты повторяешься с вопросами?
Итачи вздохнул, прижимая его к себе.
- Кажется, - а потом, помолчав, он со смехом добавил: - Знал бы отец, для чего ты используешь свой Шаринган!
Саске хихикнул, утыкаясь носом в шею брату.
- А что? По-моему, полезно.
- Еще как, - согласился Итачи, а потом внезапно перевернулся, прижав младшего Учиху к постели. Тот с интересом взглянул на него, вопросительно приподняв бровь.
- Хорошая работа заслуживает награды, - Итачи пытался говорить серьезно, но в его глазах притаилась улыбка. Саске счастливо зажмурился и подался к нему.
Это был первый день, когда он не пришел ночевать домой.
* * *
- Ну что ж, тренировка окончена, - Какаши спрыгнул на землю в центре поляны и отряхнул руки.
- Ну как, ну как вам? – Наруто опустился рядом с ним и с энтузиазмом взглянул в лицо бывшему сенсею.
- Ты стал еще более непредсказуемым, - Какаши тихо фыркнул. – И нахальным. Техник понахватался… А ты, Саске, - он обернулся к появившемуся из зарослей юноше, - явно стал осторожнее. Влияние выбранной профессии?
Учиха только довольно усмехнулся.
- А про меня вы ничего не скажете? – на прогалину вышла Сакура.
- Ну, нападение – не твоя специализация, однако то дерево мне искренне жаль. Погибнуть от кулака прелестной девушки…
Саске покачал головой.
- Ладно, я вас, пожалуй, оставлю обмениваться комплиментами и пойду. Мы договорились встретиться с Итачи как раз в это время.
- А не опоздаешь? – поинтересовался Наруто.
- Нет, это тут рядом, на старой тренировочной площадке. Ты, кстати, кунай свой особый найди, куда ты его зашвырнул?
- Черт, точно! – Наруто хлопнул себя по лбу. Этот самый кунай, заряженный чакрой так, чтобы усиливать точность и силу атаки, он сегодня утром с гордостью демонстрировал друзьям, - Ладно, тогда пока и удачно провести время. Сакура, подождешь меня?
Девушка кивнула. Наруто, бормоча под нос что-то о своей забывчивости, исчез в лесу, а Саске, бросив взгляд ему вслед, хмыкнул и повернулся к двум оставшимся членам своей бывшей команды.
- Какаши-сенсей, Сакура, увидимся.
- Пока, Саске.
- Удачи, - взгляд Какаши был чуть более внимательным, чем обычно.
Когда юный Учиха уже скрылся, Сакура еще некоторое время смотрела ему вслед, а потом, беззвучно шевельнув губами, опустилась на землю рядом с Какаши, готовясь ждать Наруто. Джонин предпочел ее не трогать.
Внезапно девушка вскочила на ноги.
- Ой! Саске-кун забыл свою куртку! – она указывала на повешенную на одном из кустов форменную ветровку.
- Ничего, можно будет занести ему… - начал было Какаши, но Сакура его перебила:
- Да я лучше сейчас его догоню и отдам! Скажите Наруто, ладно?
С этими словами она подхватила куртку и умчалась в ту же сторону, в которую ушел Саске.
- Вот, нашел наконец-то. А где Сакура? – Наруто появился из-за деревьев несколько минут спустя, помахивая своим кунаем.
- Убежала отдавать Саске забытую куртку.
-
-
26.04.2008 в 16:11- Наруто? – Какаши непонимающе следил за изменяющимся выражением лица бывшего ученика.
- Он же там с Итачи! Бегает он быстрее ее, так что вполне возможно… Так, я скоро!
* * *
Наруто успел как раз вовремя, чтобы схватить Сакуру за руку и не дать закричать, а потом оттащить ее от края поляны, на которой Итачи и Саске… Неважно. Довести ошеломленную девушку до площадки, где они оставили Какаши, было уже легче – она шла почти машинально, покорно следуя за другом.
Зато когда они добрались до места, грянул гром.
- Это… Это недопустимо!!! Кошмарно, отвратительно! Они… Они не должны такого делать! Как такое вообще возможно?! Саске-кун… Чтобы Саске-кун..! Его… Его обманули, заставили! Он…
- Сакура. Никто никого не заставлял. Они… просто вместе.
- Они – братья!!! Это противоестественно!
- Сакура…
- А вы… Вы – знали?! Знали – и ничего не сказали мне?!
- Потому и не сказали, - Какаши устало закрыл глаза. – Саске понимал, что ты так отреагируешь.
- Са-Саске..? – Сакура замерла, широко раскрыв глаза. – Он… Он попросил вас? Но… Это все равно непростительно! – она решительно сжала кулаки.
- Сакура, я понимаю, ты шокирована, - Наруто осторожно взял ее за руку, - но прошу, успокойся. Это их дело. Я тоже вначале был изумлен, но Саске выглядел таким счастливым! Просто… оставь их в покое, и…
- Нет, Наруто, их нельзя оставлять в покое! – на глазах у девушки выступили слезы. – Ты говоришь, счастливым? Никто не может быть счастлив в таких отношениях! Я не верю, что Саске-кун…
- Боюсь, тебе придется поверить, - голос Какаши звучал почти сурово. – Сакура, любовь не всегда укладывается в общепринятые рамки. Они не просто так бросились друг другу в объятия, и, представь себе, они очень, очень долго не позволяли себе перейти границу.
Сакура обернулась к нему.
- А вы… Вы все это время знали, да? И оставили все как есть? Вы должны были объяснить им, удержать их! А то, чем занимались вы, называется попустительством!
Тут Какаши взорвался.
- А что, что по-твоему я должен был сделать?! – он даже привстал с земли. – Назвать их извращенцами и запретить видеться друг с другом?! По-моему, мы все имели возможность убедиться, что тому же Саске куда лучше рядом с братом!
- Вот именно – с братом! Итачи его брат, и они не должны были выходить за пределы этого понятия!
- Сакура, - это уже снова Наруто, - Они ничего никому не должны. Они просто любят друг друга.
Девушка медленно вздохнула.
- Наруто, прости, я сейчас скажу одну вещь, которая тебя обидит, но ни ты, ни Какаши не знаете, что такое нормальная любовь. Вы, сенсей, у кого и жизни-то полноценной нет, и ты, выросший без семьи, - вы будете трястись над каждой привязанностью, какой бы мерзкой и недозволенной она не была. Но есть еще такая вещь, как общественные запреты, и с ними надо считаться, - она замолчала, упрямо переводя взгляд с одного на другого.
- Возможно, ты и права, Сакура, - тихо произнес Наруто. – Возможно, мы действительно не знаем. Но кто дал тебе право решать за Саске, что для него лучше, а что хуже? Что нормально, а что нет? Это его жизнь и его – поверь, абсолютно сознательный – выбор.
- Это все равно неправильно, - девушка резко вытерла кулаком злые слезы.
- Сакура, - Какаши, похоже, успокоился и говорил на удивление мягко. – Если ты позволишь сказать презренному попустителю… Я хочу уточнить кое-что насчет общественных запретов. Основная причина табу на инцест – высокая вероятность появления больных детей. Но в случае Саске и Итачи эта проблема сама собой пропадает – они одного пола. Скажи, если бы Саске полюбил другого молодого человека – не своего брата – ты бы возмущалась точно так же?
Сакура молчала.
- Так я и думал, - кивнул Какаши. – Я знаю, тебя всегда смущало то, насколько Саске привязан к Итачи, - но теперь, может, тебе стала более понятна причина?
- Они замкнуты друг на друге, - Сакура смотрела себе под ноги. – Саске никого другого попросту не видит.
- Да; так уж вышло, – Какаши подошел к ней и ласково положил ладони ей на плечи. – Но он счастлив, Сакура. Они оба счастливы. Так позволь им побыть счастливыми – им и так слишком долго приходилось терпеть разлуку. И однажды это закончится – ты сама говоришь, что это неестественно. Сомневаюсь, что это может продолжаться всю их жизнь; рано или поздно они успокоятся, достаточно пробудут вместе – и разойдутся. Сами. Без мучений и боли. Просто дай им время, хорошо?
Сакура закусила губу. Полностью убежденной она не выглядела – но и злость ее прошла.
- Хорошо. Но все равно - это нездорово, - упрямо прошептала она, отводя взгляд.